Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны

— На соседнюю улицу. Только сначала заглянем на кухню — попросим там чего-нибудь. У меня есть только вино и кофе, даже сливок к кофе нет.

На кухне им безоговорочно сложили еды в объёмную корзину. Элоиза отдала её Себастьену, подхватила заготовленную сумочку и придержала тяжёлую входную дверь.

Она даже ключи достала из сумки заранее, чтобы поскорее отпереть дверь, и потом закрыть её за ними. Он огляделся с улыбкой, поставил на стол в кухне корзину, бросил свой рюкзак на пол и обнял её.

— Только не смотри по сторонам, пожалуйста. Я не предполагала, что позову кого-то в гости. Я вообще не приглашаю к себе гостей почти никогда.

— Я — исключение? — ему, похоже, это нравится.

— Именно. Я, как приличная хозяйка, ещё могла бы спросить — хочешь ты кофе или вина.

— Хочу, конечно, но — после. Согласна?

— Вот и я думаю, что — после. Я не знаю, как ты это делаешь, но у меня соображения совсем не осталось, — она легко коснулась его щеки.

В жизни Элоизы случались моменты «увидела — пропала», но процесс перехода от первого ко второму ещё ни разу не был таким стремительным.

Он поймал её руку и привлёк к себе, и обхватил второй рукой, она даже дыхание задержала на несколько мгновений.

— Я тоже не понимаю, как ты это делаешь. Ещё пару часов назад я был нормальным человеком, и просто радовался нежданному отдыху, а сейчас у меня внутри что-то невообразимое. С кем ты здесь живёшь?

— Одна. Нас никто не потревожит, если ты об этом.

— Вот и славно.

Его поцелуй лишил остатков мыслей и воли — она могла только следовать за ним, а он очень уверенно вёл её. За ним — провалиться. Раствориться. Взорваться.

…До разговоров они дошли очень не сразу.

— Расскажи, чем ты сейчас занимаешься.

— Учусь в университете. А ты? Я понимаю, что ты служишь у дяди, но как ты туда попал?

— Военная академия, а потом — случай. Нет, не специально. И я даже не сразу понял, как господин генерал связан с вашей семьёй, только — когда увидел тебя. Что ты изучаешь в университете?

— Математику. Третий курс.

— Ни в жизни бы не заподозрил, что ты любишь математику.

— Во-первых, ты меня мало знаешь. Во-вторых, это договор с дядей — сначала я учусь чему-то, что может прокормить, а потом уже изучаю философию.

— Ты хочешь изучать философию?

— Да. Потом — обязательно. А почему ты представляешься другим именем?

— Потому, что Себастьяно Савелли — герцог, он должен быть в Риме, ему не место в армии.

— А… твои отец и брат?

— Оба погибли три года назад.

— Извини, я не знала.

— Не страшно. Не болит. Но я бы, конечно, предпочёл, чтобы они остались живы, оба. Мне не нравится мой титул, мне было бы лучше жить без него. И я пока так и делаю.

— Моя сестра Нора тоже умерла. Нас осталось двое — бабушка Илария и я. А твой брат Стефано?

— Уехал из дома, живёт сам. С матерью осталась только Анджелина, но она ещё маленькая. Знаешь, может быть, не будем о них?

— Хорошо, не будем.

— Лучше скажи, мне сразу утром в понедельник идти к господину генералу и просить твоей руки?

— Не вздумай!

— Это почему ещё? У него есть какие-то планы на тебя? — он нахмурился.

— Нет. Просто я не хочу замуж. Не то, чтобы за тебя, вообще пока не хочу. Тебя — хочу. Замуж — нет. Ты служишь, я учусь. Мы немножко на разных концах света. Какой тут замуж, скажи?

— Тогда он просто снесёт мне голову? — рассмеялся Себастьен.

— С чего вдруг? Ты думаешь, он сносит голову всем, с кем я встречаюсь? Да просто он их обычно не знает, ну а тебя вдруг знает, ну извини, так получилось. Тебе не понравилось?

— Мне очень понравилось. И мысль о тебе будет греть меня дальше, до какой-нибудь новой встречи. Мы ведь встретимся?

— Обязательно. Береги себя, пожалуйста. Не знаю ничего про твою семью, но я буду ждать и скучать.

Элоизе двадцать один, и дядюшка в какой-то из очередных приездов рассказывает — Себастьен тяжело ранен, он в больнице. Здесь, в Париже. Нет, к нему нельзя. Но если очень нужно — то, наверное, можно. Хорошо, разрешение будет.

Элоиза не то, чтобы бывала в больницах, Элоиза в последние школьные годы очень много часов провела в больницах. Она умеет ухаживать за больными, у неё есть квалификация медсестры, в том числе операционной. Ей доводилось ставить уколы, обрабатывать швы и раны, ассистировать на операциях. Кузина Доменика до сих пор громко сожалеет, что Элоиза не занялась медициной серьёзно.

Поэтому Элоиза знает, как вести себя в больнице. Не мешать, где-то помогать, сидеть рядом, держать за руку, где-то — делиться частичкой себя. Она раньше никогда не пробовала так сделать, только слышала, что так можно. А сейчас — берёт и делает.

Себастьен приходит в себя, видит её и радуется. Он восстанавливается намного быстрее, чем можно было предположить. Его выписывают из больницы, дядюшка забирает его в дом на улице Турнон, и Элоиза даже переселяется в свои комнаты из мансарды. Они проводят вместе месяц — пока врачи не разрешают ему вернуться на службу.

После его отъезда Элоиза возвращается в мансарду… но случившееся вскоре новое знакомство, которое могло бы вылиться в роман, выливается всего лишь в дружбу.