Элохим

Элохим с теплотой в сердце представил себе, как евреи утром накануне Пасхи выйдут из своих шатров, как затем вереницей поднимутся по тропинке к Овечьим Воротам, как каждый из них долго и тщательно будет выбирать себе пасхального ягненка на Овечьем рынке и как под вечер они спустятся обратно к своим шатрам по той же тропинке, неся на плечах ягнят на радость выбегающим навстречу детишкам. Чтобы все это произошло, ему надо было пригнать своевременно к Овечьим Воротам тысячи годовалых ягнят мужеского пола, без пятен и без единого изъяна.

Еще до полудня Элохим приехал к стаду. Как всегда, Эл-Иафаф встретил его тепло, пригласил в свой шатер, где уже была расстелена на земле скатерть с пастушескими яствами. Элохим сел у скатерти и понял, насколько устал с дороги.

Перекусив с Эл-Иафафом, он бодро вскочил на ноги. Прошла вся усталость, словно как вода ушла в землю. Он вышел из шатра. Наассон, меньший сын Эл-Иафафа, почтительно поклонился ему. Элохим по-родственному обнял его.

– Ну как, за работу!?

– Да, дядя Элохим.

– А где твои братья?

– Они пасут стадо за Иорданом.

– Хорошо, пойдем к стаду.

Они приступили к отбору годовалых ягнят для пасхи. Элохим каждого ягненка внимательно осматривал, поднимал на руки и, нежно погладив, отпускал к стаду. Негодных животных Наассон отмечал красной меткой на шерсти. Вечером помеченные ягнята должны были находиться в отдельном стойле, чтобы затем быть отправленными к стадам за рекой Иордан.

Всю работу по отбору пасхальных ягнят надо было закончить к 9-му числу месяца Нисана. Изо дня в день Элохим вместе с Наассоном от рассвета до заката отбирал ягнят, а по вечерам проводил время с Эл-Иафафом и пастухами, сидя за костром и вспоминая старые добрые времена. Так прошло десять дней.

Седьмого числа пришла весть о беспорядках в Иерусалиме. Слуга, посланный Иосифом, впопыхах рассказал, что вчера царя пытались убить в театре, но заговорщиков поймали, а теперь галлы и идумеи свирепствуют в городе, прочесывают все улицы, дома, ищут сообщников. Элохим немедленно собрался и, поручив Эл-Иафафу без него пригнать стадо к Храму, отправился в Иерусалим.

Приехав в город, он от Иосифа узнал новые подробности произошедших событий. Позавчера были казнены все десять заговорщиков. Они встретили смерть мужественно, без всякого раскаяния перед царем. А вчера перед воротами Верхнего рынка при честном народе люди напали на доносчика, разорвали его на куски и бросили собакам. Царь поклялся найти и сурово наказать виновников. Но никто их до сих пор не выдал. Даже доносчики Ахиабуса не осмелились на такое. Первосвященник призвал народ к порядку и спокойствию. Царь тоже внезапно решил не обострять дальше ситуацию.

– Обыски прекратились перед твоим приездом, – сообщил Иосиф.

– А что, к нам тоже приходили?

– Да, приходили. Но не зашли, узнав, что тебя нет дома. Хорошо, что тебя не было в городе, брат. А то Ирод тебя тоже обвинил бы в заговоре.

– Вряд ли. Ему, наверняка, донесли, что я отказался выступить против него. А что случилось с Ари-Элом бен Бабой?

– Сыновья Бабы успели скрыться в горах. Но люди все еще взбудоражены. Никто не знает, что случится завтра.

– Завтра ничего не случится. Страсти улягутся, уйдут в песок. Сыновей Бабы нет. Без пастуха овцам лишь остается вольно жевать свою траву на пастбище.

– Стало быть, нас ничто не ожидает.

– Нет, почему же? Ожидает.

– Что же, брат.

– Пасха!

76

Утром 10-го числа месяца Нисана Эл-Иафаф пригнал первую партию овец с пасхальными ягнятами на Овечий рынок. Элохим уже был там.

Испокон веков на этом рынке горожане и паломники приобретали жертвенных животных. И из года в год повторялось одно и то же. Люди стекались сюда от рассвета до захода солнца, чтобы выбрать себе подходящего ягненка. Элохим вместе с Эл-Иафафом следил за продажей ягнят.

– Эл-Иафаф, ты-то хоть знаешь, почему Богу нужно жертвоприношение?

– Ему приятен запах сжигаемого тука, – ответил Эл-Иафаф.

– Кому он не приятен? Всем нравится, как пахнет жареное мясо. Но неужели этого достаточно, чтобы отлучать ягнят от матерей?

– Для Бога, видимо, этого вполне достаточно, – сказал Эл-Иафаф и сменил разговор. – А как дела в городе? Люди утихомирились?

– Да. Теперь все спокойно, – ответил Элохим. – Ирод казнил всех зачинщиков. Он еще казнил Эл-Иада. Черного Евнуха.

– Бедный Эл-Иад. А его за что?

Элохиму через Дворцового Шута были известны все подробности казни Черного Евнуха.

– Ни за что. Возможно по той же причине, по какой Богу угодно жертвоприношение. Еще вот что. Вскоре Ирод поднимет налоги на мясо, шерсть, масло, сыр.

– Элохим, он явно хочет тебя разорить, – воскликнул Эл-Иафаф.

– Знаю.

– Нам срочно надо искать другие рынки сбыта. За пределами Иудеи.

– Наверно, – как-то вяло ответил Элохим. – А покамест я бы попросил тебя и дальше без меня пригонять сюда стадо.

Так три дня подряд Эл-Иафаф каждое утро поставлял новые партии овец с ягнятами, а по вечерам отгонял их обратно без ягнят.