Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Позднее Полковник написал Элвису письмо. Датированное воскресным утром 14 января 1973 года, оно содержало столько сентиментальности, сколько Полковник мог доверить бумаге. «Я всегда знаю, что делаю, ты всегда делаешь все по — своему, ты чувствуешь, как сделать это лучше. Поэтому мы не можем сойтись, каждый делает по — своему». Жизнь была коротка, каждый пытался войти в доверие после события, но Элвис знал, кто действительно стоял за этим: «Это наше с тобой детище». Остальные, за исключением мистера Паркхилла из RCA Record Tours и мистера Дискина и его труппы, и «все отобранные тобою таланты — были просто нахлебниками». Но Элвису не надо было напоминать об этом. «Потому, что ты проделал всю эту работу, ты талант. Без твоей увлеченности ничего бы не получилось».

Глава 14 СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

(февраль — октябрь 1973)

Казалось, он не может покинуть Вегас после заключения февральских концертов. Его друзья, разъяренные и нетерпеливые, оставались с ним: своих жен и подруг они уже отправили домой. Полковник уехал, чтобы продолжить разработку своих планов. С Элвисом остались Линда и Кэнг Ри, чтобы обеспечить развлечение и занятия карате двадцать четыре часа в сутки. Кэнга Ри он вызвал из Мемфиса в последнюю неделю гастролей. Совсем неудивительно, что возникали конфликты. Ред был самым откровенным в жалобах. Элвис попытался обратиться к Реду, с помощью Линды написав ему письмо, в котором он выразил кое — что из своей жизненной философии, но это не рассеяло тучи, которые, казалось, нависли над ними.

Это был невозможный месяц. Как только закончились съемки для спутника, Элвис тут же расслабился: он немедленно начал прибавлять в весе. Все двенадцать дней перед началом концертов он принимал обезболивающие, жидкий димерол и мощные антидепрессанты.

С момента прибытия Элвиса не переставая посещали врачи. В первую неделю гастролей было очевидно, что он чувствует недомогание (в разных изданиях по — разному описывалось, что он простужен или что у него пневмония). Взаимодействие разных наркотиков привело к нарушению функций легких и горловых связок. Необходимо было вмешательство медиков, и он пять раз вынужден был отменить ночные шоу в течение двух следующих недель. Полковник вынужден был дать объяснение, написав необычное примирительное письмо для отеля и заверяя Генри Левина и Бэррона Хилтона, что отложенные концерты будут восстановлены и он и Элвис всегда будут соблюдать их соглашение. Элвиса, с другой стороны, казалось, это совершенно не заботило. Однажды во время выступления он потерял голос, но нашел доктора Сидни Бойера, который прописал эликсир для горла, чтобы вернуть его. После этого он почти каждый день пребывания доктора в отеле встречался с ним и даже в благодарность подарил машину Lincoln Continental. В конечном итоге он консультировался еще с шестью врачами, включая постоянных докторов из Вегаса Томаса Флэш Ньюмена и Элиаса Ханема, объясняя, что никто из докторов не может найти причины его заболевания.

The Hollywood Reporter приписывала его явный «недостаток энергии и интереса» последствиям его болезни, некоторые видели в этом последствия его триумфа на «Алоха — шоу». Но близкому окружению было очевидно, что за этим кроется что — то более глубокое. Элвис страдал от более скрытого заболевания, которое его друзья, когда иногда начинали сочувствовать ему, объясняли продолжающейся тоской по Присцилле, а когда были в плохом настроении, просто приписывали это наркотикам. Фрэнк Либерман, один из близких друзей — журналистов Элвиса, написавший восторженный отзыв о шоу в феврале 1970 года, не мог не заметить разницы. Даже Мухаммед Али, с которым Элвис встретился в Вегасе шесть месяцев назад и которому сейчас подарил мантию «Народного чемпиона», не мог не отметить печаль, которая одолела Элвиса. «Мне было очень жаль его, потому что он не наслаждался жизнью так, как должен был. Он все время оставался взаперти. Я говорил ему, что он должен выходить и встречаться с людьми. Он сказал, что не может, так как куда бы он ни пошел, всюду его окружает толпа. Он не понимал». Так сказал Али, поклонник здорового образа жизни, который, наверное, больше всех на свете понимал, о чем он говорит. «Никто не хотел сделать ему больно. Все они хотели быть дружелюбными и сказать, насколько они его любят».