Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Но еще до того, как Элвис обрел свой долгожданный покой, еще до того, как его тело было помещено в могилу, легенда его стремительного успеха, его имя, которое стаю торговой маркой, чей успех вряд ли мог предсказать в начале даже сам Полковник, стали предметом самых предвзятых и жестоких обсуждений. А после смерти лагерь «осуждающих» захлестнула волна воспоминаний и размышлений. При жизни они отказывались признать, что он искренне посвящает себя своей публике, после его смерти они осудили это преданное служение «простого смертного». Какофонию голосов, которые слились в шумный хор, чтобы посвятить весь мир в тайны «информированных» источников, чьих — то домыслов и спекуляций, дешевых сплетен и беспочвенных обвинений, временами было просто невозможно заглушить. Мир, казалось, тонул в хаосе, и гам этих голосов был уже просто невыносим. Но лишь один голос был способен его заглушить, и лишь один этот голос остался звучать, когда воцарилась тишина. Этот голос мир услышал как будто впервые солнечным утром в 78‑м году. Этот голос зазвучал, чтобы провозгласить начало нового дня. Заглушить этот голос невозможно: вы не можете не попасть под его очарование, когда слушаете «That's All Right» или «Mystery Train», «Blue Moon Of Kentucky» или любую другую песню из тех, что исполнял Элвис Пресли до самой смерти, вкладывая в них свою жажду безграничной свободы, в которую он так свято верил. Эта жажда свободного самовыражения говорит о нем больше, чем любые воспоминания современников и близких к нему людей. Это стремление к свободе сближало его со слушателями так, что каждый из них сумел распознать в нем родственную душу. Именно это мы и будем помнить о нем всегда. Смотря в лицо фактам, которые нам уже известны, мы должны оставаться непредвзятыми и не обремененными страшной правдой об Элвисе, чтобы лучше понять его послание и его суть.

Вся его жизнь — это преодоление, это подавление эмоций и собственной бесконечной ранимости, это всеобъемлющее стремление к свободе. Элвис Пресли, возможно, сбился со своего пути, но даже в самые страшные и черные минуты он сохранял некую светлую, подкупающе невинную чистоту восприятия мира, которая помогала ему оставаться искренним человеком и в жизни, и на сцене. Искренним во всем — и в горе, и в радости. Более чем часто он осознавал, насколько ограниченны его возможности. Его вера помогла ему добиться того, чего он хотел, но она прошла самую лучшую проверку, когда он искренне признал, насколько глубоко он упал с тех высот, на которые она его занесла. Но, несмотря на все свои сомнения, разочарования, расставания с иллюзиями, приступы острой ненависти к себе и страхи, которые он так часто испытывал, он продолжал верить в идею полного очищения духа и трансформации человеческой сути. Он никогда не переставал искать общий язык с публикой, которая любила его не только таким, каким он был, но и за то, каким он хотел быть.

«Знаете, я всегда пытался остаться прежним и не меняться ни при каких обстоятельствах, — заявлял он ранее. — Естественно, ты много узнаешь о людях и попадаешь в самые разные и неожиданные ситуации, но я пытался не меняться. Я имею в виду, я хотел сохранить в себе то, что в меня было заложено еще в детстве. Я всегда внимательно относился к чувствам людей; другими словами, я никогда не сталкивал никого со своего пути. Я не просто раздаю литографы, свои фотографии и так далее, чтобы повысить свою популярность и заставить людей любить меня. Я делаю это, потому что я знаю, что их чувства ко мне искренни. Они видят тебя и хотят получить твой автограф, чтобы забрать его домой. У них есть специальная книжечка с автографами или у них есть маленький фотоаппарат, которым они хотят тебя сфотографировать и сохранить это фото. Они не знают, какая у тебя жизнь, они не знают, какой ты человек. Вот это я всегда стараюсь помнить. В этом вся суть. И это очень просто. Так я был воспитан своей матерью и отцом, которые научили меня верить в людей и уважать их. Мы всегда были чуткими к чувствам других людей».