Элвис Пресли. Безрассудная любовь

После выплаты компенсации — она получила около двух миллионов долларов… после этого я купил ей норковую шубу. Я знаю это. Я говорю о норковой шубе. Эй, вы, там, сохраняйте спокойствие. Просто после выплаты компенсации — «Ягуар» — я просто подарил ей его. Она подарила мне — только послушайте — сегодня вечером белый «Роллс — Ройс» за сорок две тысячи долларов. [Крики одобрения и аплодисменты.] Вот такие у нас отношения. [Его речь стала заметно невнятной.] Неплохо все оборачивается, да, парни? Я хочу сказать, что я так или иначе получил назад часть своих денег. Не то чтобы я страдал из — за этого очень сильно, но все — таки я получил часть назад. Она купила эту машину из жеста любви, ей же нравится «Бенц», который есть у меня. Это не машина, это «Бенц» — нет, о черт, нет, это называется жере — бенц — «Бенц», жеребенц, жеребец. И ей нравится этот жеребец. [Он смеется.] Ей нравится жеребенц, то есть «бенц». Майк Стоун не жеребец — так что не будем об этом. Ей нравится «Бенц», и поэтому я подарю ей «Бенц», а она подарит мне «Ролле», идет? [Озадаченные аплодисменты.] Но, знаете, мне бы хотелось, чтобы [Майк Стоун] был жеребцом. Он — хороший парень.

Мне бы хотелось спеть здесь песню, леди и джентльмены, одну из самых красивых песен, которую я когда — либо слышал в своей жизни. Да, черт побери, это правда. Поверьте мне. Нет, вы поверьте, это правда одна из самых красивых песен, которую я когда — либо слышал. Я никогда ее не пел, никогда не записывал. Мне она никогда не нравилась, пока я не узнал — черт, у меня зуб болит, — пока я не узнал историю, которая послужила поводом к ее написанию, да и после она мне не очень нравилась, поскольку мне вообще не нравятся такие вещи. Поэтому следующая песня — нет, это подлинная история песни. Ее исполняют уже давно. Чарли, сними с меня этот ремень, он меня зарежет, он меня кастрирует, сделай что — нибудь, черт подери. Не могу его снять — понимаете, мне приходилось делать многие вещи, ездить… приходилось ездить в разные места, на гастроли, по городам, понимаете, девочки и все такое прочее. Вы знаете… Эй, парень, поосторожнее, не запутай его в шнуре. Меня убьет на месте. Прожжет током мою задницу и — извините. Я невнятно говорю — ах, черт, как туго, ты тянешь за волосы, парень, я не могу петь. Понимаете, я в любом случае пою нутром, подошвами ботинок. Это никогда не поднимется сюда». [И он начинает рассказывать историю «Softly As I Leave You», прежде чем продекламировать — приглушенным и почтительным тоном — поверх взмывающего тенорового голоса Шерила Нильсена.]

Позже в тот же вечер он представил публике Эда Паркера и Джона О'Греди, упомянув помощь О'Греди в судебном разбирательстве по поводу отцовства несколькими годами раньше, о котором О'Греди теперь написал в только что опубликованных мемуарах. «Все оказалось чистейшей липой и обманом, — заявил он удивленной аудитории, имея в виду судебное разбирательство. — А ничего и быть не могло. Я только и сделал, что сфотографировался с этой куколкой, вот и все. И она забеременела через фотокамеру». Послышались аплодисменты и нервные смешки.

«Но знаете, что она сделала? Она назвала ночь. А в названную ею ночь моя жена была в… то есть моя жена была со мной в Лос — Анджелесе, вот так — то. Как же я могу развлекаться с ней, если я нахожусь со своей женой? [Издает смешок.] Вот что я вам скажу: если вам нравятся вещи вроде таких, как французская связь, китайская связь, английская связь, связь голени с челюстью, связь челюсти с бедренной костью… [Музыканты подхватывают мелодию и ритм «Dry Bones».] Если вам нравятся подобные вещи, тогда купите эту книгу. Она называется «О'Греди»…

Джон только что вернулся из Нью — Йорка, где он был на собрании — я уже пять лет член этой организации — Международной ассоциации по борьбе с наркотиками. [Читает надпись.] «Эта специальная награда присуждается Элвису Пресли в знак признательности за выдающиеся заслуги и вклад в дело борьбы с наркотиками». И так далее. Пожизненный член Международной ассоциации по борьбе с наркотиками. Я только что получил это. [Аплодисменты.]