Эмблема печали

В пять минут купе было превращено в дикую свалку вещей и продуктов, а еще через пять минут все было тщательно просмотрено и свалено в кучу. Сумка Лиды была безнадежно испорчена, и левый замок с непослушного чемодана в горячке сбит.

— Нет здесь ничего! — сказал мальчишка сконфуженно. В мутном свете, падающем из окна, поворачивающийся его череп казался скользким. — Ну, ей-богу, Мирный, нет ничего!

— Этого осмотрите! — верзила в матросской робе указал на Вадима. — Нужно его раздеть.

Он наклонился и, подобрав с пола почему-то осколки пуговицы и маленькую арбузную корку, рассматривал эти предметы пристально, пока молодые люди раздевали донага велосипедиста-педагога.

— Нету, Мирный! — Бритая голова задралась, молодой человек сидел перед раненым на коленях. — Нету! — Он заискивающе и немного напуганно смотрел на верзилу. — Что будем делать?

— Найдем! Куда оно денется. — Верзила сдавил пуговицу и арбузную корку в большом ободранном кулаке и сказал, обращаясь к первому подростку: — Пойди скажи ребятам, что на стреме стоять больше не стоит, некого нам здесь стрематься. Станция через три часа. — Он перевел взгляд на Лиду, спокойно сидевшую на своей нижней полке, и вежливо попросил: — А вы раздевайтесь пока, девушка.

— Зачем? — искренне удивилась Лида.

— Как у доктора. Совсем раздевайтесь.

Сопротивляться не имело смысла. Больше не пытаясь ничего сказать, Лида начала расстегивать на своей блузке перламутровые пуговицы. Было понятно: лучшее, что сейчас можно сделать, это изображать перепуганную насмерть дуру. Все равно ее заставят раздеться. Так лучше это сделать самой. Второй подросток хихикнул и сказал в кулак:

— Слышь, Мирный, а доктора бывают разные, ты ей не сказал, у какого доктора… У терапевта, к примеру, до трусов оголяют!

— Действительно, — согласился верзила и опять посмотрел на Лиду. — Раздевайтесь, как у гинеколога. Догола. Это действительно принципиальный вопрос.

Рука девушки нервно прыгнула. Вся напрягшись, она заставила себя подняться на ноги и продолжала расстегивать пуговицы.

— Послушайте! — неожиданно сказал Петр Петрович немножечко уже другим голосом, однако не теряя иронии. — Хватит вам. Товара здесь нет. Ни денег, ни наркотиков.

— Я что-то слышал? — Очень медленно Мирный повернулся и уставился глупыми большими глазами на Петра Петровича.

— Я сказал, что в нашем купе героина нет. Я видел этот пакет. Там, кажется, некоторая сумма денег и порошок. Перед Орлом Константин выходил. Вероятнее всего, он спрятал пакет где-то в вагоне.

— А откуда тебе известно, что я ищу героин и деньги?

— Ну-у! — восторженно протянул подросток, так и сидящий на корточках со скальпелем в руке.

— Он выходил не больше чем на три минуты, — продолжал Петр Петрович так, будто его и не прерывали. — Я, правда, читал в это время книгу, но у меня хорошее чувство времени. За пределы вагона вряд ли он успел выйти. Если только выбросил пакет в окно. Но это мало вероятно. Не думаю.

Петр Петрович привстал, дотянулся до своего пиджака, аккуратно разложенного на сетчатой вещевой полке, и двумя пальцами отвернул отутюженный лацкан.

Отразив свет из окна, что-то блеснуло. Лиде показалось, что к лацкану пиджака был прикреплен какой-то значок с изображением серебряного цветка.

— Весьма печально будет, если я попрошу вас о чем-то, о какой-нибудь маленькой материальной услуге, — сказал Петр Петрович и опять поправил лацкан.

— Очень, очень интересно, — сказал Мирный и опустился напротив Петра Петровича на полку. — Все вон отсюда! — прибавил он, не меняя направления своего взгляда. — Все вон!

Подросток, даже не поднимаясь на ноги, выгнулся мостиком. Следующим почти акробатическим движением он с сопением выбросился в коридор. Его будто тихо сдуло. Но Лида, желая задержаться в купе, продолжала изображать идиотку, парализованную страхом. Она заметила блестящий значок на пиджаке Петра Петровича. От одного вида этого значка бандит переменился в лице. Ей хотелось понять, в чем тут дело. Она расстегнула манжеты на кофточке и сняла ее, завела руки за спину и, все так же сохраняя неподвижное выражение лица, расстегнула на себе бюстгальтер.

— Выйди вон, сучка! — гаркнул Мирный.

Оказавшись в коридоре и увидев перед собою за стеклами все так же разворачивающуюся и несущуюся назад грязно-зеленую ленту, Лида наконец расслабилась. Она вытерла краем желтой занавески глаза. После чего, не долго думая, вырвала эти занавески вместе с металлическим штырем, стянула вниз сперва левую, потом правую и ловко соорудила прикрытие для груди. Когда она затягивала маленький узел, подросток, сидящий на корточках и, высунув язык, наблюдающий восхищенно за процедурой, сказал:

— Ну ты прямо секс-клуб!

— В секс-клубе если одеваются, то не так! — ответила зло, но с неожиданной улыбочкой Лида. — Ты вряд ли поймешь.

14

О серебряной лилии Мирный слышал много, но увидел впервые. За короткий срок в бандитской среде значок стал символом невидимой власти. О тех силах, что стоят за блестящей серебряной брошью, ходили самые невероятные слухи и легенды.