Эмблема печали

— Наш собственный военный завод, — сказал рыжий Лютик, проходя первым. — «Почтовый ящик 300-67». Раньше здесь биологическое оружие делали, а когда Миша Горбачев конвенцию подмахнул, перестали делать. Осторожнее, пожалуйста, здесь ступеньки!

При свете слабых электрических лампочек они поднимались вверх по лестнице. Везде здесь царило запустение. На площадках — мусор, окурки, тряпки, ржавая пыль. В распахнутых дверях огромных цехов — неприятная темнота, оттуда, из темноты, несло чем-то едким.

— Предприятие закрыли два года назад, — объяснял рыжий. — Всех рабочих уволили, только охрана осталась. Конечно, они разрешили нам по договору работать. Хоть какие-то деньги. Правда, я не знаю, кому в карман эти деньги попадают. Мы наличными платим!

— Много зарабатываете? — спросила Лида.

— И не только зарабатываем. — Лютик поскреб пятерней голову. — Вообще-то мы организовали здесь неплохую лабораторию…

— Наукой они здесь занимаются, — пояснил Алексей. — Когда в университете их тему закрыли и прекратили финансирование, они сюда перебрались, за свой счет все построили. Охота пуще неволи, они больше тратят, чем зарабатывают. На чистую науку, сама понимаешь, никаких денег не хватит.

— Мне всегда казалось, что на чистую науку нужно очень много денег! — сказала Лида.

— Много! — Рыжая голова Лютика часто покивала. — Пришлось организовать производство. Кое-что делаем для, так сказать, отечественных химзаводов по договорам, кое-что для фармакологов… Но от них хрен деньги за работу получишь… Кое-что на Запад продаем…

На пятой по счету площадке не оказалось очередного пустого цеха, а за красивой дверью с изящной табличкой «Администрация» потянулись так же плохо освещенные, но уже не выкрашенные зеленой краской, а обшитые деревом широкие просторные коридоры. На ковре под ногами здесь попадалась только бумага, неиспользованные заводские бланки. В одном месте Лида заметила разбитый, вероятно, в сердцах о стену телефонный аппарат и рассыпанные по темному ковровому покрытию скрепки и кнопки.

— Ты все еще хочешь спать? — спросил Алексей. Лида кивнула. Алексей повернулся к рыжему: — Мне помнится, в кабинете директора был вполне приличный кожаный диван?

— А ты разве был у нас раньше? — удивился рыжий.

Они вошли в кабинет. Окно кабинета выходило во двор. Здесь был нормальный воздух, если только, может быть, немножко спертый, стоял невероятных размеров шикарный письменный стол, был холодильник, сейф, и здесь действительно нашелся диван — огромный кожаный монстр с архаически вздувающимися коричневыми подушками.

— Телефон работает? — спросил Алексей.

Опустившись на диван, Лида раскинула на спинке руки. Диван был теплым, его прогрело солнце.

— Здесь все работает… — сказал Лютик. — Можно в любую минуту возобновить выпуск бактериологического оружия.

— Компьютер ваш где? — спросил Алексей.

— Там! — Лютик показал на одну из дверей. — Военные все вывезли, конечно. Все, что можно на рынке толкнуть или себе взять, но здесь уже стоит наше оборудование.

— А подключение к сети? — быстро спросил Алексей, и Лида ощутила в его голосе совсем незнакомую жесткую нотку.

Она закрыла глаза. На веках лежало солнце, сон постепенно овладевал Лидой, только звучали отдаленные веселые мальчишеские голоса и шаги.

«Нужно будет у него обязательно про эту брошку спросить, — уже отключаясь, подумала она. — Нужно спросить!..»

2

Сон налетел темной волной и растаял, на глазах снова лежало солнце. Она так и проспала несколько часов, раскинув в стороны руки по кожаной спинке дивана.

Проснувшись, Лида вспомнила все происшедшее до мельчайшей детальки: нападение на поезд, упущенный единственный билет до Москвы, несчастную Маргариту, драку в ресторане, отделение милиции, она вспомнила даже собственную последнюю мысль.

«Откуда брошка с изображением лилии взялась в отделении милиции? Это как раз понятно, ее отобрали у задержанного бандита. — Лида пробовала припомнить лицо бандита, и ей это почти удалось. — Он, вероятно, ограбил Петра Петровича. Один бандит панически испугался, когда Петр Петрович показал ему лилию, а другой, напротив, постарался ею завладеть. Алексей тоже как-то связан с брошкой. — Лида восстановила свой разговор с Алексеем в тамбуре поезда еще до нападения и другой разговор, произошедший чуть позже в купе. — Конечно, — сообразила она. — Он ничего мне не сказал, сообщил только, что давно по какой-то причине ищет этого человека. Но когда я упомянула о лилии на отвороте пиджака, что-то его, Алешку, задело, что-то он про себя отметил. Дальше, если он взял из пакета деньги, то почему бандиты его не тронули? Он сказал, что торгует интеллектуальной собственностью? Что это за собственность может быть у недоучившегося студента-физика? Или он все-таки окончил свой физтех? — даже не спросила. Так, что еще?»

Не открывая глаз, Лида прислушивалась, но вокруг было тихо, никаких голосов. Только где-то на самой грани слышимости мягко и неровно постукивало что-то. Звук напоминал работу хорошей пишущей машинки.