Эмфирио

Впечатленный и подавленный, Гил смотрел на площадь невидящими глазами. «А что происходит, когда человека реабилитируют?» — спросил он.

«Хо-хо! — сурово произнес Эльфред Кобол. — Хочешь, чтобы я выдал секреты гильдии? Об этом не говорят. Тебе достаточно знать, что реабилитированный нарушитель исправляется, то есть больше не испытывает поползновений к нарушению правил».

«А на нелегалов тоже заведены счетчики?»

«Нет. Они не иждивенцы, не зарегистрированы в системе. Когда нелегалы совершают преступления — а это происходит довольно часто — они не пользуются социальной терапией и не проходят реабилитацию. Их просто изгоняют из Амброя».

Гил, прижимавший к груди кульки с продуктами, невольно задрожал — может быть, этому способствовал налетевший порыв холодного ветра.

«Мне пора домой», — тихо, испуганно сказал он.

«Ну и ступай. Я загляну к твоему отцу через десять-пятнадцать минут».

Гил кивнул и побежал домой. Войдя в мастерскую, он с ужасом прижался спиной к двери. Амианте заснул за верстаком, положив голову на руки. Справа и слева, разбросанные по верстаку, валялись дублированные материалы — все, что успел скопировать Амианте. Видимо, он пытался их отсортировать или что-то искал, когда усталость после бессонной ночи взяла верх.

Гил бросил кульки с продуктами, закрыл дверь на засов и подбежал к верстаку отца. Будить его было бесполезно — даже проснувшись, Амианте еще долго приходил бы в себя. Лихорадочно собрав все копии, Гил сложил их в коробку, засыпал обрезками и опилками, после чего задвинул коробку под свой верстак. Только после этого он решил разбудить отца: «Проснись! Сейчас придет Эльфред Кобол!»

Амианте застонал, судорожно выпрямился, взглянул на Гила помутневшими глазами.

Гил заметил еще два листа-дубликата, прежде заслоненные руками и головой Амианте. Гил схватил их, но тут же в дверь постучали. Гил засунул бумаги в ящик с деревянной стружкой и в последний раз проверил, не осталось ли на виду что-нибудь запрещенное. Мастерская выглядела достаточно невинно.

Гил отодвинул засов. Эльфред Кобол вопросительно поднял бровь: «С каких пор вы закрываете дверь перед приходом агента Собеса?»

«Прошу прощения, — запинаясь, пробормотал Гил. — Я нечаянно».

К тому времени Амианте уже собрался с мыслями и озабоченно озирался, пытаясь понять, куда делись бумаги.

Эльфред подошел к нему: «Иж Тарвок, хотел бы напоследок сказать вам несколько слов».

«Напоследок?»

«Да. Мы знакомы много лет — с тех пор, как я начал обслуживать ваш квартал. Но время идет, я старею, и мне все тяжелее делать ежедневные обходы. Поэтому меня переводят в контору Эльзенского управления. Я пришел попрощаться с вами и с Гилом».

Амианте медленно поднялся на ноги: «Мне очень жаль. Мы к вам привыкли».

Эльфред Кобол скривил рот в язвительной усмешке — улыбаться он не умел: «Ну что ж, мое последнее наставление: занимайтесь резьбой по дереву, не беспокойтесь о других вещах. Постарайтесь прививать сыну правоверные привычки. Почему бы вам не пойти и не попрыгать с ним в Храме, хотя бы раз в неделю? Ваш пример пойдет ему на пользу».

Амианте вежливо кивнул.

«Ну что ж, — повторил Эльфред Кобол. — Позволю себе попрощаться с вами и передаю вас на попечение Шьюта Кобола, отныне занимающего мою должность».

Глава 7

Стилем социального обслуживания Шьют Кобол во многом отличался от Эльфреда. Будучи значительно моложе предшественника, он предпочитал одеваться и вести себя с соблюдением формальностей, проводя интервью пунктуально и методично. Сухопарый, с жестким ежиком черных волос на затылке, Шьют изъяснялся точно и кратко, в паузах опуская уголки рта, что придавало его узкому лицу огорченное выражение. Совершая предварительный обход, он предупредил подопечных, что намерен строго придерживаться правил Собеса и ожидает от жильцов их буквального соблюдения. Амианте и Гилу он ясно дал понять, что не одобряет их склонность к беспорядку и праздному времяпровождению: «Каждый из вас, судя по результатам психиатрического обследования, способен производить больше среднего амбройского иждивенца, тогда как фактически ваша продуктивность гораздо ниже нормальной для вашей категории. Младший иж Тарвок не проявляет должного прилежания ни в школе гильдии, ни в Храме...»

«Он учится у меня», — спокойно прервал агента Амианте.

«Даже так? Чему, в дополнение к резьбе по дереву?»

«Я научил его читать и писать, арифметике — в меру моих способностей — и еще нескольким полезным вещам».

«Настоятельно рекомендую вашему сыну серьезно подготовиться к экзаменам и поступить во второй класс храмовых послушников. Согласно имеющимся записям, он часто пропускает занятия и не получил зачет ни по одному из выкрутасов».

Амианте пожал плечами: «Он еще растет...»

«А вы сами? — не отставал Шьют Кобол. — Насколько мне известно, на протяжении последних четырнадцати лет вы посещали Храм два раза, а прыгали только однажды!»

«Не может быть! В управлении, наверное, что-то перепутали».