Эмигрантка в стране магазинов

На практике это выражалось в постоянной смене настроения по типу раскачивающихся качелей. То Виктория повествовала о чем-нибудь приятном, улыбаясь и одновременно упиваясь слащавыми нотками собственного голоса. А то ни с того ни с сего вдруг начинала орать как резаная, набрасываясь на собеседника со сквернейшей руганью и размахивая кулаками прямо у него перед носом. Реакции Виктории были настолько непредсказуемыми, что многие сослуживцы старались под любым предлогом избегать с ней общения. Мне же оставалось лишь от души им в этом позавидовать. К несчастью, Виктория занимала должность заведующей той секции, в которой чаще всего меня ставили на кассу и где по долгу службы я вынуждена была ежедневно поддерживать с ней разговор. Кстати сказать, свой ужасный характер она демонстрировала только своим коллегам по работе, а в присутствии руководителей фирмы вела себя совершенно иначе. Как-то раз мне довелось понаблюдать за ней при неожиданном визите в наш магазин одного из его владельцев. Только что накричав на продавца своей секции, Виктория стояла посреди торгового зала с перекошенным от злобы лицом. Но вдруг, при виде шефа, ее мимика начала претерпевать дотоле не знакомую мне мутацию. Глаза Виктории из выпученных сначала приобрели нормальную форму, а затем сузились, как у китайца. Рот из положения «куриной жопки» растянулся до самых ушей, а брови остались в том же приподнятом положении, что и ранее, однако эмоциональный порыв с гневного уступил место приятно-ошарашенному. За считанные секунды выражение лица с «Ух, ненавижу, убила бы гадину!» сменилось на «Как же я тебя обожаю, долгожданный ты мой!» Признаться, длительное наблюдение за ее поведением привело меня к мысли о том, что, возможно, некоторые серийные убийцы обладают подобным типом мгновенного эмоционального перевоплощения. И когда, в конечном итоге, доблестным полицейским удается такого монстра задержать, то последний на допросе совершенно спокойным, без единой нотки раскаяния голосом запросто признается в содеянном: «Да, убил. Ну и что? Между прочим этот гражданин сам во всем виноват. Не надо было меня злить. Он буквально довел меня до белого каления. Чем? А ковырял в носу минут десять. Вот вы, как воспитанный человек, думаю, меня понимаете. Ведь нормальные люди так себя никогда не ведут!»

К слову, другим выдающимся и в то же время несколько драматическим персонажем нашего магазина был Николас, пожилой беловолосый мужчина, ответственный за продажу подводного снаряжения. По существу, драматизм его существования заключался в том, что всем окружающим людям, как продавцам, так и покупателям, очень быстро надоедали его бесконечные повествования о событиях своего детства, к тому же излагаемые в самой скучной и занудной форме, какую только можно себе представить. К сожалению, Николас не отдавал себе в этом отчета и, как следствие, регулярно обрушивался с подобного рода разговорами на случайно забредших в наш магазин покупателей. Радостно потирая руки в предвкушении предстоящего монолога, он оттирал свою жертву от входной двери и, преследуя по пятам, загонял ее в темный магазинный угол. А там, не теряя времени, принимался непрерывно тарахтеть про свои некогда порванные гвоздем ботинки, за которые его отругала рассерженная мать, про потерянный портфель вместе со всеми тетрадками и учебниками, про драку в школьном дворе, про свою первую любовь в лице учительницы английского языка и еще про кучу всякой никому не интересной лабуды, от которой у покупателя возникало одно-единственное желание: убежать оттуда как можно скорей куда глаза глядят. Вскоре ошарашенный покупатель понимал, что спастись от Николаса можно лишь применив какой-нибудь хитроумный план, и тогда указывал на якобы заинтересовавшую его вещь на верхней полке, которую Николас тут же отправлялся доставать, а в это время клиент быстрым шагом покидал наш магазин. И поскольку никто из сотрудников не желал слушать истории этого продавца, то, в качестве компенсации, у себя дома он упорно терроризировал родственников своим бесконечным занудством и в конечном итоге сумел-таки полностью их себе подчинить. Жена Николаса после долгих лет супружеской жизни стала настолько покладистой женщиной, что после каждого комментария своего супруга, относящегося к ее телесному несовершенству, тут же отправлялась на консультацию к местному хирургу, а затем без страха и упрека ложилась под нож. Когда мне довелось с ней познакомиться, к тому времени у нее уже были отрезаны верхние части больших пальцев обеих ног, по словам Николаса, ранее мешавшие ей при ходьбе, урезаны на две трети удлинившиеся после родов груди, подправлен кончик носа и несимметричная, с точки зрения ее супруга, мочка правого уха. Помимо этого, бедняжка по приказу Николаса постоянно сидела на диете, в то время как сам он считал себя человеком идеального телосложения (однако же на самом деле это было не так) и, как следствие, ел, пил и курил в свое удовольствие.