Эмигрантка в стране магазинов

Следующим в списке удивительных представителей нашей магазинной фауны был Лулу, работавший продавцом лыжного отдела. К слову сказать, никто не помнил, когда и кем его звучное имя Льюис было спрессовано в Лулу, более подходящее для проститутки парижского борделя, нежели для двадцатисемилетнего парня, к тому же традиционной сексуальной ориентации. Первым, что бросалось в глаза в его внешнем облике, была чрезмерная губастость. Губы у Лулу полностью оккупировали треть всей его физиономии, прикрывая собой сверху весь носогубный треугольник, а внизу – половину подбородка. Что же касалось наиболее явной черты его поведения, то я бы определила ее как заполошность. Полагаю, уважаемые читатели, что вы знакомы с выражением «куриный переполох», а потому вам не составит труда представить себе раскудахтавшихся в курятнике кур. Так вот, Лулу на любое словесное обращение реагировал аналогичным образом. К примеру, на вопрос «У тебя завтра выходной день?» он бешено вытаращивал глаза, размахивал руками, как ветряная мельница – жерновами, одновременно с этим вздрагивал бровями, хлопал ресницами, слегка подергивал левой ногой, одновременно подпрыгивал правой и очень быстро, скороговоркой отвечал: «А откуда ты это узнала? Тебе кто сказал? Давид? Лео? Себастьян? Ну да, я завтра отдыхаю. Так оно и есть. Честно. Собираюсь сходить в парикмахерскую и в магазин за продуктами, а потом поеду за своей девушкой на работу. Вот только не знаю, позвонить ей сначала или сразу заехать. После этого мы с ней поужинаем и, наверное, сходим в кино, а может, просто посидим дома вечером перед теликом». «Лулу, – не выдержав, прерывала я его словесную трескотню, – да я просто хотела узнать, кто завтра из продавцов останется в лыжном отделе, там надо на некоторых товарах этикетки поменять». Впрочем, столь же бурными были не только его словесные реакции. Во время ходьбы Лулу тоже всегда летел впереди паровоза, в результате чего периодически натыкался на двери, углы, коробки, лыжи, лыжные палки и все время что-нибудь разбивал себе в кровь. И смех и грех. Понятно, что такое несерьезное поведение никак не соответствовало имени Льюис, зато Лулу подходило ему как нельзя кстати.

Кроме него в лыжной секции работало еще два продавца: Давид и Лео. Давид, под стать Лулу, был чрезвычайно легкомыслен. При этом замечу, что его безответственность на рабочем месте была на порядок меньше тех вольностей, которые он позволял себе в отношениях с женами. Наверное, вы, уважаемые читатели, уже решили, что Давид по вероисповеданию был мусульманином и держал у себя дома целый гарем. Да нет же. В общей сложности жен у него было три, но, как истинный католик, на каждой последующей он женился только после официального развода с предыдущей. К тому же от трех браков у Давида было три дочери, на содержание которых по закону ему полагалось выплачивать алименты. Замечу, однако, что в реальности происходило все с точностью до наоборот. Бывшие супруги оказались на редкость сердобольными женщинами и ежемесячно помогали Давиду то деньгами, то одеждой, то едой, а возможно, и чем-нибудь еще. К слову, после развода с ним не нашла себе постоянный пары только его первая жена, а две остальные благополучно вышли замуж и выделяли средства на прокорм своему бывшему, семейно ежемесячно обсуждая со своими новыми супругами размер предоставляемой ему финансовой помощи.

Кстати, факт массовой гуманитарной помощи Давиду, как своеобразному сыну полка – переростку, объяснялся исключительной легкостью его характера. Знаете, есть такие люди, которым очень трудно отказать в какой-либо просьбе по причине их неутомимой и заразительной веселости. Это своего рода прирожденные массовики-затейники, способные развлекать окружающих денно и нощно. В багаже у Давида имелось бесчисленное множество анекдотов, которые он умел рассказывать так сочно, с искоркой и присущей, как правило, южным людям исключительно выразительной мимикой и интонацией. За это коллеги по работе холили Давида и лелеяли, закрывая глаза на его крайне непорядочное отношение к бывшим семьям. Кроме того, этот продавец имел привычку всего за пару недель профукивать полученную зарплату в барах и ресторанах и обычно уже к середине месяца на покупку самого необходимого вынужден был занимать денег у коллег по работе и своих бывших супруг. В такие периоды он забирал к себе на выходные собственных дочерей только с тем условием, что их мамы выделят им денег на мороженое и гамбургеры в Макдональдсе.