Эмигрантка в Стране Вечного Праздника

Материальное положение Агаты не внушало никаких опасений, однако, крестьянское скопидомство было у нее в крови. Помимо доходов, получаемых от активной сельскохозяйственной деятельности и продажи товаров в двух торговых точках прибрежного городка, ей принадлежал огромный двухэтажный каменный дом, первый этаж которого отводился под отель для курортников. В летний период ни один из его номеров ни дня не пустовал, что благоприятным образом сказывалось на пополнении кошелька моей начальницы. Как бы то ни было, но Агата тратила деньги лишь на самое необходимое, откладывая все остальное на пресловутый чёрный день, который представлялся ей чем-то вроде внезапного торнадо или цунами. Хотя при таком варианте развития событий вряд ли лежащие на банковском счету средства смогли бы её спасти. Однажды я поинтересовалась, была ли она замужем и планировала ли когда-нибудь обзавестись потомством. «Да что ты! Какие дети?! – всплеснула Агата руками. – Знаешь, сколько на них денег нужно?! Мы и кошки-то с матерью дома не держим. А зачем? Если мышей нет, то какой смысл её заводить?»

Однажды степень серьёзности отношения Агаты к денежным средствам мне довелось ощутить на собственной шкуре. Произошло это в первых числах сентября после того, как работники бухгалтерии выплатили мне зарплату за предыдущий месяц. Поскольку в августе я была вынуждена трудиться в официальные праздники, то по закону часы, отработанные в эти дни, считались сверхурочными и оплачивались отдельно. Исходя из этого, бухгалтер добавила к моей обычной зарплате ещё двадцать евро. Вечером того же дня Агата с перекошенным от злобы лицом появилась на пороге магазина и, приблизившись ко мне вплотную, протянула бухгалтерскую квитанцию: «Вот, смотри! Тоже мне бухгалтерия! Они тут тебе неправильно насчитали, лишних аж двадцать евро добавили. Так что теперь ты должна мне эти деньги вернуть». Я удивилась: «Не понимаю, о какой ошибке ты говоришь?» «Ну вот же! – не унималась Агата. – Ты что? Не видишь?», – и ткнула пальцем в указанную на квитанции сумму в двадцать евро. Я возразила: «Нет тут никакой ошибки! Ведь я же в праздничные августовские дни не дома сидела, а у тебя в магазине работала. Так или нет? Смотри, здесь чёрным по белому написано: “за сверхурочные часы”». Услышав это, моя начальница побледнела, сжала кулаки и затопала ногами: «Да как ты смеешь?! Ты что, не в себе?! Я тебя не на такую зарплату нанимала, а на двадцать евро меньше! Сейчас же верни мои деньги!» Покупатели, ставшие невольными свидетелями этой сцены, между собой переглянулись и как по команде покинули помещение магазина. Честно сказать, реакция Агаты возмутила меня настолько, что, совершенно не задумываясь о последствиях, я попыталась её пристыдить: «Неужели тебе так важны эти несчастные двадцать евро? Да я каждые пятнадцать минут в твоём магазине продаю товаров на сумму, большую этой». Тогда нотки разъярённого зверя в голосе Агаты сменились на неподдельный драматизм. Вытянув руку вперёд, она затрясла у меня перед носом квитанцией: «Что же мне теперь делать?! Кто мне это вернёт?! Кто?!» Окончательно устав от этого дикого и непонятного мне театрального представления, я подошла к своей сумке, достала из кошелька купюру в двадцать евро и протянула её Агате: «На, возьми! А не то тебя еще не дай бог инфаркт хватит!» Начальница вырвала у меня из рук деньги и затолкала их себе в бюстгальтер, после чего в считанные секунды пришла в себя и вышла из магазина. Вскоре моя трудовая деятельность по контракту подошла к концу, и я навсегда распрощалась с Агатой.

******