Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ)

— Ничего ты ему не сделаешь. Ты не в том состоянии. И да, я всегда буду на его стороне. Тебе, кажется, не нравится говорить про сына? Почему, пап? Тебе неприятно? И... Почему ты скрыл от меня, что я давно являюсь старшей сестрой? Я бы с ним познакомилась...

Нет, я вру. Узнав я возраст брата, сразу поняла бы все. Что отец изменял маме, будучи в браке с ней. И возненавидела бы папу еще сильнее. И он это прекрасно знал.

Но... Будь тот парнишка младше... Женись отец на другой бабе после смерти мамы — я бы была рада за него и искренне пожелала бы счастья. Потому что он мужик, и женщина ему нужна при любом раскладе. Ну не могут мужики без них...

Да только ситуация тут совсем другая. Отец поступил подло. Мама никогда не заслуживала такого отношения к себе.

— Тебе рассказать, чем занимается твой сын? Кстати, как его зовут? Вова, да? Да, ага, вижу в документах, — всматриваюсь в бумагу, которую протянул мне Эмиль. Отец молчит. Я слышу его глубокие вздохи и выдохи. — Вон, еще недавно нашли в каком-то ресторане. Сидел в вип-комнате и... Ну, ты понял. Не боишься, что доза будет лишний и ты потеряешь сына? Единственного твоего ребенка.

— Нечего с ним не случится. Я займусь его воспитанием. Да и он у меня не единственный.

— О! У тебя еще есть ребенок на стороне? Ну ты меня удивляешь... А воспитанием не сейчас надо заниматься. Ты немного опоздал, тебе не кажется?

— Ты хочешь добить меня? Поэтому позвонила? Что тебе нужно, Арина?

— Нет, зачем мне тебя добивать, пап? Тебя сам Бог как надо добил. Хорошенькое наказание дал. Ты сейчас под такой тяжестью, что выкарабкаться не можешь. Надеюсь, не сгоришь в аду... Хотя очень даже достоин!

Я вырубаю звонок и бросаю телефон на стол. Но тот чудным образом проскальзывает и с грохотом падает на пол.

Выругавшись, я хочу встать и забрать его, но Эмиль останавливает меня. Прижимает к себе.

— Забей на мобильный. На кухню не хочешь пойти? Тебе надо успокоиться. Может, выпьем чего-нибудь крепкого?

— Нет, — утыкаюсь носом в его шею, втягиваю безумно любимый аромат в легкие. — Если ты думаешь, что я с ума по тебе схожу, то ты ошибаешься. Я тебя ненавижу ровно настолько же сильно, как ненавижу своего отца. Понял меня? Все вы, мужики, гады.

— Зря ты меня с ними сравниваешь.

— Ты тоже хранил мне верность, как хранила тебе я? — усмехаюсь. — Не т*а*ал баб? Никаких?

— Просто у меня не было серьезных отношений после тебя, Арина. А сейчас, раз у нас есть дочь...

— Хочу виски, — перебиваю. — Потом сделаешь предложение руки и сердца. А я подумаю, стоит ли его принимать. Ты такой засранец, что я иногда придушить тебя готова.

— Дерзай, — усмехается Эмиль.

Его телефон, валяющийся на полу, подает признаки жизни. Я резко встаю с его колен и обхожу стол, беру мобильник, решая, что это мой отец. Но на экране вижу совсем другое, что меня ничуть не радует. Наоборот. Сердце начинает стучать как ненормальное.

«Анжели».

Глава 28

В мозгах долбит «Анжели... Анжели... Анжели...»

Очень стараюсь не подавать виду, как меня все раздражает. Как я зла и как хочу испариться, не видеть Бестужева как минимум месяц. Не хочу я, чтобы мой босс видел, как меня бомбит.

Вчера я швырнула телефон в него и вышла из кабинета, захлопнув за собой дверь со всей дури. Закрылась в комнате, где спала дочь. Потому что туда Эмиль не пришел и не стал бы настаивать на разговоре. На который у меня не было сил. Хватит. Достаточно.

Всегда, когда я думаю, что моя жизнь потихоньку налаживается... Происходит то, что переворачивает все, о чем я мечтаю, вверх дном.

Анжели...

Кто она?

Кто она такая? Кто для Эмиля? Он берет меня как изголодавшийся зверь в своем доме, а потом, буквально спустя час, звонит ему какая-то там Анжели. А главное, он с ней разговаривает! Черт тебя раздери, Эмиль!

— Мам, почему ты такая грустная? И... Мы куда-то спешим? — спрашивает дочь, гладя меня по волосам.

Я опустилась перед ней на корточки и пытаюсь протолкнуть пуговицы ее рубашки через петлю. Сказать, что да, спешу, я не могу. Потому что вопросы в голове дочери начнут плодиться.

Немедленно надо свалить, пока Бестужев не зовет на завтрак. Видеть его желания нет. Да, я как трусишка сбегаю от него. Я просто боюсь... Боюсь услышать от него то, что разорвет мое сердце на куски. И я окончательно сломаюсь. После чего я не смогу стать прежней Ариной, которая привыкла стойко стоять на ногах. Во второй раз я этого не переживу...

Что бы ни делал Глеб, мне было абсолютно все равно. Но сейчас... Сейчас речь идет не о Салтыкове, а о Бестужеве. Который на протяжении многих лет является хозяином моего сердца. Того самого, сломанного.

— Нам в школу бежать. Она не так близка отсюда, как от нашей квартиры, родная. Так что... Не медля выходим. Рюкзак забери.

— Мамуль, ну подожди, — дочь крепко сжимает мою руку. — Папа сказал, что меня теперь будет отвозить водитель. И привозить тоже. Тебе не говорил?