Эмили

– Отстань от моего сына, чтобы ты не задумала, Эмили. И подумай о чём-то другом. О ком-то другом. Например, о нашей дочери.

– Или о Натане, – буркнула разозлённая тем, что его слова похожи на угрозу, в то время как я изо всех сил стелюсь перед этим мужиком.

А ведь после второго развода клялась себе этого не делать! Но кто знал, что у моего третьего мужа найдётся, чем меня прижать. Самым святым.

– При чём тут мой сводный брат?

«Притом, что он мой любовник и задумал убить вас».

Но лишь подумала, а не сказала. Не заслужил пока такого предупреждения. Кстати, можно радоваться, что они сводные. И то краюха хлеба. А то я уж совсем себя в Игре Престолов почувствовала.

– Ни при чём, – поджала губы. – Вам не пора на ту самую тренировку, на которую вы позвали Эндрю, дорогой супруг?

– Ты достаточно уже поглумилась над моим сыном. Хватит. Думаешь, не знаю, что ты устроила настоящую травлю на него? Какое тебе дело до мальчишки? Он всего лишь мой бастард и не несёт для тебя никакой угрозы.

Да что за чёрт-то? Только успокоюсь по поводу, какой тварью была, так снова кто-то сыплет соль на эти раны. Хотя почему кто-то? С упорным постоянством это особенно хорошо удаётся Кьяру.

– Я не причиню ему вреда. Больше, – прохрипела, с трудом справившись с собственным голосом.

Мужчина отрывисто кивнул, а прежде чем уйти добавил:

– Ты можешь навестить дочь и пробыть с ней сегодня до конца дня. Но чтобы на ужине была! И досидела до конца!

Глава 17

– Многие женщины почему-то думают, что родить ребёнка и стать матерью – одно и то же. С тем же успехом можно было бы сказать, что одно и то же – иметь рояль и быть пианистом.

– Материнство – самая трудная из работ, приносящая радость.

– Да-да-да, мой котёночек, ты с твоей мамочкой сейчас пойдёшь гулять в замечательный красивый сад, – ворковала над дочуркой, надевая на неё простенькое белое платьишко и серый чепец, старательно не обращая внимания на недовольное сопение няньки, сидящей в углу и зыркающей оттуда как насупившийся злобный сыч.

Нет, поначалу она пыталась строить меня и указывать, как мне надо обращаться с Катей, но я её быстро заткнула. И выгнала бы, но от милорда ей было чёткое указание – наедине нас не оставлять. О чём мне было сказано с таким самодовольством, которое меня насмешило.

Может, не знай я всей истории, и обиделась бы, а так? Порадовалась, что супруг такой предусмотрительный и охраняет нашу малышку от опасности. И плевать, что это опасность якобы исходит от меня. Главное, что день сегодня чудесный.

– Чудесный день, да? – озвучила свою мысль для Екатерины, прекрасно понимая, что как бы мала кроха не была, разговаривать с ней надо.

И много. И вот что-то очень сомневаюсь, что нянька или кормилица это делают. Разве что ворчат по делу и без дела. И кто только выбирал?  Ладно, кормилица – от этих, по сути, только молоко и надо, но няня? От людей подобных профессий должна исходить энергетика добра, позитива. Они должны делать это по призванию, потому что любят детей и своё дело, умеют отдавать и брать взамен то, что предлагают им в ответ – улыбки, смех, радость! В любом другом случае это лишь пытка. И для них и тем более для ребёнка.

– Девочка простудится, – нянька снова попыталась меня образумить, настаивая уже хотя бы не на том, что свежий воздух от чего-то вдруг стал вредным, а имея в виду то, что я хочу угробить малышку тем, что не укутываю её в десять слоёв одежды.

И объяснять этой дремучей личности что-либо? Бесполезно. Это я уяснила уже через двадцать минут пребывания в детской. С такими надо либо согласно кивать и делать по-своему, либо вежливо попросить заткнуться. Как можно догадаться я прибегла ко второму варианту. Правительница я или нет?

Понятно, что вся власть у Кьяра, но прислуга-то находится в ведении женщины! То есть я так думаю, по умолчанию решив не особо заморачиваться здешними обычаями, а просто взять основы из собственных скудных знаний о средних веках на Земле. Иначе, мне кажется, я сошла бы с ума, гадая, что можно, а что нельзя.

И если мои манеры, слова и поступки кому-то и казались экстравагантными? Мне об этом никто не смел говорить. Коситься? Сколько угодно. Говорить и обсуждать за спиной? Не сомневаюсь. Только кто тут мне указ? Разве что муж. Но по мне его больше волнует, чтобы смуту не сеяла и на него не покушалась, чем то, как разговариваю со слугами, кланяюсь или одеваюсь.

Хотя может я и заблуждаюсь. И рано или поздно мне прилетит ответочка? Поживём – увидим.

– Мамочке ничего-ничего не испортит настроение, – улыбнулась радостно пищащей Катьке, прежде чем очень свободным пеленанием накинуть на неё пелёнку, взять на руки и, гордо выпрямившись, приказать няньке: – В сад!

– Вы…

– В сад! – повторила бескомпромиссно и, видя её колебания, добавила негромко: – А тут у нас есть пытки для непослушных слуг?