Эмир Кустурица. Автобиография

По тому, как она это произнесла, я мог бы поклясться, что она не имела ничего против этого. Если бы только я мог заговорить о любви, чтобы произвести на нее впечатление, подумал я. Может быть, рассказать ей историю о том инженере-строителе, который тащил свою голую жену по аллее Горицы до военного госпиталя, демонстрируя изменницу прохожим? Они прошли таким образом четыре тысячи шагов, и никого из случайных зрителей не позабавила эта грустная сцена. Все испытывали лишь чувство жалости. Потому что эти двое жили вместе уже двадцать лет, а разрушенная любовь все же остается любовью.

Или, быть может, поговорить с ней о Гагарине, рассказать, как первый человек полетел в космос? А вдруг ей это будет неинтересно? Она наверняка уже встречалась с умными мужчинами, которые уверены, что можно привлечь к себе внимание женщины одними лишь знаниями, и великая любовь гарантирована. А может, пуститься в объяснения закона, направляющего человека в космос, туда, где гравитация уже не так важна? Или лучше все-таки рассказать о Гагарине? Любовь сжигает столько же энергии, сколько космический корабль, устремляющийся к небу. А чувства влюбленных освобождают их от вздора и банальностей, таких как гравитация.

* * *

Когда речь идет о любви, один знак никогда не обманывает: ветер, пролетающий над бедным кварталом, сквозь скрежет железных крыш доносит голос, который шепчет: «Я тебя люблю». И он действительно нас любит, раз мы его слышим, даже если эти слова не были произнесены. Ведь в любви нет ничего реального, подумал я. Она словно цифра, заключающая в себе все другие цифры. И поскольку цифры не существуют в реальности, любовной цифры тоже нет. Однако любовь есть. Мне кажется, между нами все случилось той молчаливой ночью в баре отеля, и все, что последовало за этим, уже содержалось в той самой ночи. Как для Мисо и Сенки, которые так часто встречались в течение десятков лет: все это потраченное время должно было превратиться в нашу любовь.

* * *

Мой взгляд опустился к полу и наткнулся на ноги Майи. «Если бы у Королевства Югославия были такие ножки, оно бы продержалось гораздо дольше!» — бросил водитель Майе, когда она поднималась в автобус, чтобы отправиться из Косева в центр города. Этот шофер-монархист был прав. Но такое легко бросить мимоходом. Тайна кроется в ответе на вопрос: как завязать общение? Сказать что-то остроумное, но что потом? Необходимо найти какую-нибудь историю!

* * *

В лабиринтах моей памяти всплыла статья из астрономического журнала «Галактика». Там описывалось, как Гагарин полетел в космос. Рассказать ей об этом? Они очень хорошо все объяснили. Сила отрыва, выталкивающая космонавта в воздух, возникает благодаря изменению давления. Мотор заставляет вращаться двигатели под крыльями летательного аппарата, и это создает более сильное давление, чем над крыльями. Будет ли это интересно Майе? Или же я буду похож на всех тех, кто уже пытался сблизиться с ней при помощи темы «пилот самолета»? Возможно, следует начать с этого, а закончить тем, что два тела с разной температурой стремятся соединиться в пространстве. Она поднимет меня на смех. Но в конце концов, почему бы и нет? Смех — первый шаг навстречу друг другу. Только что делать, если она воспримет все серьезно и захочет развить тему? Что делать, если окажется, что она разбирается в физике лучше меня? «Молчи», — сказал я себе и почувствовал себя этаким Микки Маусом, который, отправившись на поиски большого куска эмментальского сыра, неосмотрительно угодил в ловушку: я стонал на полу и видел, как Майя и ей подобные превращают мужчин в домашних мышей. И этого им недостаточно. Не успев перешагнуть порог, чтобы отправиться за покупками в бакалею за углом, они требуют от мужчин переодеться в шкуру льва, готового к прыжку. И неважно, предстоит ли тем браниться с кассиршей магазина из-за того, что она нагрубила вашей супруге, или сражаться с целым миром. Что интересно, сочетание этих двух образов просто обязательно. Если вы только мышь или только лев, это им не нравится. «Что же мне делать?» — терзался я вопросом. В мгновение ока я сбросил с себя шкурку мыши, которую на секунду примерил, чтобы снова стать самим собой.

* * *

Адам и Ева в итоге упали со своей ветки из-за яблока. Но вовсе не на землю Эдемского сада. Если стулья отеля «Белград» были веткой райского дерева, для меня не оставалось сомнений, что асфальт Нью-Йорка был землей ада. Какое проклятие карает человека! Теперь я абсолютно уверен, что Господь думал о Нью-Йорке, когда наказывал Адама и Еву. Тем не менее у меня еще не было ответа по поводу дешевого балканского отеля: был ли он раем? Разумеется, да! По той простой причине, что невозможно так влюбиться за пределами Эдемского сада.

* * *