Эмир Кустурица. Автобиография

— Значит, женишься? Молодец! На Майе? И пусть сдохнут от зависти все, кто пускает по ней слюни!

— Какая еще Майя? Я встретил одну венгерку — пальчики оближешь!

— Я знаю венгерок, это лучшие цыпочки в мире.

В тот вечер Кера сильно набрался. Он раздавал официантам чаевые по сто марок и кадрил официанток, размахивая у них перед носом пачкой банкнот.

— Это, конечно, твое дело — с венгеркой, но очень жаль, что жемчужина Сараева снова достанется колосоедам. Ну и ладно. Когда вернусь, расскажу всему городу, что ты женишься на венгерке, чтобы все уроды сдохли от зависти! — подытожил совершенно пьяный Кера.

На следующий день он уехал в Сараево.

* * *

Через три дня после отъезда Керы мне позвонила Амела Аганович.

— То, что я слышала, — это правда? — осведомилась она.

— А что ты слышала?

— Говорят, ты женишься!

— Послушай, Амела, мужчина должен рано или поздно жениться. Так лучше это сделать сейчас.

— Ты что, издеваешься? Майя этого не переживет!

— А при чем здесь Майя? Тебе вообще известно, когда мы виделись в последний раз?

На следующий день Амела позвонила мне снова:

— Хочу, чтобы ты знал, — Майя в отчаянии! Ты даже не представляешь до какой степени! Она рыдает целыми днями!

Я включил свой цинизм и процитировал Пиранделло, новеллу которого изучал для одного сценария:

— Женщине необходимо избавляться от воды, поэтому она выходит через глаза. Это пройдет, ничего страшного. — В то же время я осознал, что Майя все еще меня любит. Но я решил до конца скрывать свои чувства, как Дирк Богард в «Слуге». Я продолжил: — Передавай ей от меня привет, мы все же приятно провели время вместе.

* * *

Отправившись в конце зимы в Западный Берлин за дисками, которые мне заказали чехи, не имевшие возможности попасть за границу, я увидел афишу «Амаркорда». Надо ли мне было идти в кинотеатр? Или я опять все просплю?

Я не пошел на фильм. Опасаясь в очередной раз опозориться.

* * *

В Берлине я купил диски «джаз-рок», чтобы перепродать их в Праге и пополнить свои сбережения, предназначенные для съемок моего дипломного фильма. Возвращаясь обратно на поезде, я принялся мечтать о лучших временах и о дне, когда смогу наконец увидеть «Амаркорд».

Пришла весна и вместе с ней — конец учебного года, который я закончил с прекрасными результатами. Передо мной было целое лето.

Самые лучшие летние каникулы я проводил как раз во время своей учебы. Мне очень нравилось отдыхать «дикарями» на острове Мльет. Там мы с Зораном Биланом и Златаном Мулабдичем чувствовали себя королями. Мы приезжали пьяные из Дубровника, похожие на молодых обезьян, облившихся перебродившего кокосового сока. В таком же состоянии мы возвращались в Сараево в самом конце лета.

Пока мы ставили палатку, я заверил местного полицейского в нашей поддержке:

— Эй, дружище, если кто-нибудь будет тебя доставать, скажи нам, и проблемы не станет!

Полицейский поначалу наверняка решил, что это просто шутка. Но, внимательнее присмотревшись к молодым волкам, которыми мы тогда были, он вполне серьезно отнесся к моему предложению. Будучи единственным полицейским на острове, он быстро смекнул, что сотрудничество с нами — выгодное дело. В случае драки он рисковал получить неплохую взбучку, пока полиция доберется из Дубровника. А так он пользовался нашим покровительством, и никто не решался бросить на него косой взгляд. Если бы кто-нибудь осмелился связаться с ним, то имел бы дело с нами. А все вокруг знали, что этого лучше не делать.

* * *

Однажды утром, не успел я проснуться, как Златан радостно сообщил мне новость:

— Твоя Майя на острове!

«Ого!» — подумал я, прежде чем ответить:

— Ну а я-то тут при чем?

— Она упала с велосипеда и ободрала свои красивые ножки. Постарайся найти на острове подорожник, это лучшее средство от таких болячек!

— Подорожник для красивых ножек! — отшутился я с безразличным видом.

Я подождал, пока Златан отойдет подальше, и начал незаметно пятиться в сторону дороги. Когда я убедился, что он на меня не смотрит, рванул с места и помчался к центральной площади, словно спринтер на стометровке.

Я вошел в бар на берегу большого озера и заказал себе кофе. К самодельной пристани причалил катер, и я увидел, как на берег высадилась Майя, поддерживаемая матросом. Это был сын хозяина дома, где остановилась Майя с родителями. Невооруженным взглядом было видно, что этот здоровяк — обычный простофиля. И тогда я решил создать впечатление зрелого мужчины.

Я сделал над собой огромное усилие, чтобы скрыть свое волнение. Мы не виделись полтора года. Я опасался повторения ночи в баре отеля «Белград». Внезапно мне в голову пришла светлая мысль. Я решил заговорить о будущем. В битве между человеком и герцеговинцем победил герцеговинец. Но на этот раз у герцеговинца было сердце.