Эмма

– Вы чрезвычайно добры, – откликнулась Джейн, – но я никак не могу отказаться от утренней прогулки. Мне советовали как можно чаще бывать на свежем воздухе, а поход на почту как раз этому способствует. И право же, ни разу прежде не было плохой погоды.

– Дорогая Джейн, ни слова более. Считайте, дело решенное, но это, конечно, – добавила она, жеманно посмеиваясь, – в той степени, в которой я смею что-то решать без согласия господина моего и повелителя. Знаете, миссис Уэстон, нам с вами надобно быть осторожными в выражениях. Но я, любезная моя Джейн, льщу себя надеждой, что еще обладаю некоторым влиянием. Ежели я не столкнусь с какими-то непреодолимыми препятствиями, то дело, считайте, уже улажено.

– Прошу меня простить, – твердо сказала Джейн, – однако я ни в коем случае не могу принять от вас такую услугу и утруждать без надобности вашего слугу. Если бы поход на почту был для меня в тягость, то письма, как и всегда, когда меня здесь нет, забирала бы бабушкина горничная.

– Ах, милая! Но ведь у Пэтти и так столько дел! А для наших слуг любое дело лишь на благо.

Джейн, судя по ее виду, отступать не собиралась, но возражать не стала, а вместо этого снова обратилась к мистеру Джону Найтли.

– Какое замечательное учреждение – почта! – сказала она. – Как исправно она всегда работает! Подумать только – это же столько дел! И все они исполняются как нельзя лучше, воистину поразительно!

– Да, налажена работа у них славно.

– Как редки ошибки или недочеты! По всему королевству постоянно отправляются тысячи писем, и все они приходят точно по адресу, ни одно не теряется! А уж когда представишь, сколько работникам приходится вычитывать разных почерков, да порой еще и совершенно неразборчивых, так изумление только растет!

– Это все дело привычки. Для начала нужны острое зрение да ловкие руки, а все остальное приходит с опытом. Ежели такого объяснения мало, – продолжал он с улыбкой, – то не забывайте, что им за это платят. Вот и ключ к этой загадке. Почтовым служащим платят за труды, и, следовательно, они обязаны исправно работать.

Далее разговор зашел о видах почерков, и последовали обычные в таком случае замечания.

– Говорят, – начал Джон Найтли, – что в одной семье почерки часто бывают схожи. Это вполне естественно, ежели учитель был один. Но в таком случае, полагаю, схожи обычно почерки у женщин, ведь мальчиков учат письму только в раннем возрасте, а потом каждый строчит как придется. Вот у Изабеллы и Эммы почерки весьма похожи. Я даже не всегда их могу различить.

– Да, – неуверенно сказал его брат, – сходство есть. Я понимаю, о чем ты говоришь, но все же у Эммы почерк тверже.

– Они всегда писали очень красиво! – вставил мистер Вудхаус. – И Изабелла, и Эмма. И бедняжка миссис Уэстон тоже, – посмотрев в ее сторону, прибавил он с легким вздохом и полуулыбкой.

– Что же до джентльменов, то я никогда не видела… – начала Эмма, тоже поворачиваясь в сторону миссис Уэстон, однако, заметив, что та занята другим разговором, замолчала и ненадолго задумалась: «Так, как же мне о нем заговорить?.. Могу ли я вот так передо всеми произнести его имя? Или мне нужно придумать что-то еще?.. Ваш йоркширский друг? Автор йоркширских писем?.. Если б совсем у меня дела были плохи, то так бы, пожалуй, и сказала. Но нет, я могу произнести его имя безо всякого волнения. Определенно, мне все лучше и лучше. Итак!»

Миссис Уэстон освободилась, и Эмма начала вновь:

– Что касается джентльменов, едва ли можно встретить почерк лучше, чем у мистера Фрэнка Черчилля.

– Меня он не восхищает, – отозвался мистер Найтли. – Слишком мелкий, и твердости не хватает. Его почерк похож на женский.

Дамы с таким отзывом не смирились. Они принялись защищать Фрэнка Черчилля от этой гнусной клеветы: «Нет, нет, хватает ему твердости. Почерк, конечно, некрупный, но зато очень четкий и твердый определенно. Нет ли у миссис Уэстон с собой какого-нибудь письма для примера?» Но увы, еще недавно было у нее письмо, но она, написав ответ, сразу же его убрала.

– Были бы мы в другой комнате, – сказала Эмма, – рядом с моим письменным столиком, то я, думаю, нашла бы какой-нибудь образчик. Есть у меня от него записка… Помните, миссис Уэстон, вы попросили его однажды написать за вас?

– Это он только так сказал, что я попросила…

– Ну ладно, ладно. Словом, есть у меня сия записка, я ее могу после ужина показать мистеру Найтли.

– О! Когда столь услужливый молодой человек, как мистер Фрэнк Черчилль, пишет столь прекрасной даме, как мисс Вудхаус, – сухо заметил мистер Найтли, – то, разумеется, он всю душу вложит.

Подали обед. Миссис Элтон подскочила еще до приглашения, и не успел мистер Вудхаус подать ей руку, чтобы сопроводить в столовую, как она уже причитала:

– Ах, обязательно мне идти первой? Право же, неловко даже все время всех возглавлять.