Эмма

Родилась она в Хайбери, и когда в три года малютка осталась без матери, то стала предметом заботы, утешения и обожания бабушки и тетушки. Казалось, ей было суждено остаться там на всю жизнь, получить скромное образование, доступное по их небольшим средствам, и вырасти, не имея тех преимуществ, что дают положение и связи, а располагая лишь дарами, посланными ей природой: приятной внешностью, незаурядным умом и добрыми, любящими родственницами.

Однако благодаря сочувствию одного из друзей ее отца судьба малютки решилась иначе. Полковник Кэмпбелл всегда высоко ценил Фэрфакса, считал его превосходным офицером и в высшей степени достойным молодым человеком и к тому же чувствовал себя перед ним в долгу: Фэрфакс выходил полковника, когда тот лежал с тяжелым тифом, – спас ему жизнь. Полковник этого не забыл даже спустя несколько лет после смерти бедного Фэрфакса. Когда он наконец смог вернуться в Англию, то нашел сиротку и сделал все возможное, чтобы облегчить ее судьбу. Полковник Кэмпбелл был женат, из всех его детей выжила только дочка, примерно одного возраста с Джейн. Джейн стала частой гостьей и любимицей Кэмпбеллов. Ей шел девятый год, когда расположение родной дочери и его собственное желание быть истинным другом сподвигли полковника Кэмпбелла взять на себя все расходы по ее образованию. Бейтсы согласились, и с тех пор Джейн стала жить у Кэмпбеллов, лишь время от времени навещая бабушку и тетю.

Было решено, что она выучится и станет учительницей, поскольку тех ста фунтов, что оставил ей в наследство отец, не хватило бы для независимой жизни. Обеспечить ее иным образом полковник Кэмпбелл не мог: несмотря на неплохое жалованье и наследство, его состояние было совсем невелико и полностью составляло приданое дочери. Однако он надеялся, что, получив образование, девочка сможет впоследствии обеспечить себя сама.

Такова была история Джейн Фэрфакс. Она попала в хорошие руки: Кэмпбеллы дали ей превосходное образование и были неизменно добры. Жизнь в кругу людей здравомыслящих и просвещенных наделила ее душу и разум всеми преимуществами, какие только может предоставить хорошее воспитание, а поскольку жили Кэмпбеллы в Лондоне, то все, даже самые незначительные таланты Джейн взращивались и развивались стараниями наилучших наставников. Ее характер и способности полностью отвечали стараниям друзей, и лет в восемнадцать-девятнадцать она, сколько позволял такой юный возраст, уже была готова заботиться о детях и сама стать наставницей. Однако Кэмпбеллы ее так полюбили, что не желали расставаться. Ни полковник, ни его жена не хотели приближать час разлуки, а их дочь и вовсе бы ее не вынесла. Роковой день отсрочили. Быстро решили, что Джейн еще слишком юна, и она осталась с ними, продолжая, словно вторая дочь, наслаждаться всеми скромными удовольствиями светского общества и разумно сочетая развлечения с делами домашними. Лишь один во всем этом был недостаток: здравый ум напоминал Джейн, что вечно такая жизнь продолжаться не будет.

Любовь всего семейства и в особенности теплая привязанность дочери делали им еще бо́льшую честь потому, что и по красоте, и по способностям Джейн явно затмевала юную мисс Кэмпбелл. Та, разумеется, видела, что природа наградила подругу более привлекательной внешностью, а ее родители понимали, что Джейн превосходит их дочь и в знаниях. Но несмотря на это, их дружба оставалась крепкой, и они все время проводили вместе до самой свадьбы мисс Кэмпбелл, которая – по прихоти судьбы, что частенько обманывает всеобщие ожидания и наделяет любовью обладателей средних качеств, а не превосходных, – практически с первой встречи завладела сердцем мистера Диксона, богатого и достойного молодого человека. Так она счастливо вышла замуж и устроила свою судьбу, в то время как Джейн Фэрфакс предстояло трудом зарабатывать себе на хлеб.

Произошло это все совсем недавно – наименее удачливая из двух подруг еще даже не успела вступить на предназначенный ей путь, хотя уже достигла того возраста, который сама себе для него назначила. Она уже давно решила, что покинет Кэмпбеллов в двадцать один год: словно верная послушница, дала слово принести в жертву свою прошлую жизнь, отказаться от всех светских удовольствий, от общения со всеми здравомыслящими и равными ей людьми, от покоя и надежд и смиренно наложить на себя вечную эпитимью.