Эмма

День отбытия мистера Элтона в Лондон явил Эмме новый повод к тому, чтобы оказать услугу Харриет Смит. Та по обыкновению пришла вскоре после завтрака и, проведя в обществе мисс Вудхаус некоторое время, отправилась домой с намерением возвратиться в Хартфилд к обеду. Однако возвратилась она ранее условленного, взволнованная и разгоряченная торопливой ходьбой: произошло нечто исключительное, о чем ей не терпелось скорее поведать. В каких-нибудь полминуты Эмма была во все посвящена: придя к миссис Годдард, Харриет узнала, что часом ранее о ней спрашивал мистер Мартин. Поскольку дома ее не оказалось, а в котором часу она вернется, никто не знал, фермер ушел, оставив небольшой сверток, переданный одной из его сестер. Кроме двух нотных тетрадок, которые Элизабет брала переписать и теперь возвращала, в пакете было письмо от самого мистера Мартина, в котором содержалось предложение руки и сердца. Ах, разве Харриет могла ожидать такого? Удивленная и растерянная, она совсем не знала, что делать: предложение, да еще изложенное превосходным слогом! Ей, по крайней мере, письмо пришлось по вкусу. Писано так, будто мистер Мартин в самом деле очень влюблен. Но она не знает… И потому поспешила к мисс Вудхаус, чтобы спросить, стоит ли…

Видимое удовольствие, доставленное Харриет признанием фермера, а также овладевшие ею сомнения, внушили хозяйке Хартфилда чувство, весьма похожее на стыд за свою подругу.

— Только поглядите на этого молодого человека! — вскричала Эмма. — Высоко метит! Уж он-то ничего не упустит от избытка скромности!

— Не прочтете ли вы письмо? Ах, прошу вас! Я очень бы хотела, чтобы вы прочли!

Эмма не заставила себя долго упрашивать, а прочитав послание, была весьма удивлена: стиль оказался много лучше, чем она ожидала. Писавший не только не нарушил правил грамматики, но и сумел сотворить сочинение, поистине достойное джентльмена. Изъясняясь просто, однако сильно и искренне, он передал чувства, делавшие ему честь. Письмо, хоть и короткое, свидетельствовало о здравом смысле писавшего, о теплой его привязанности к той, чьей руки просил, о широте его взглядов, о честности намерений и даже о тонкости чувств.

— Ну что же? Как? — спросила Харриет, нетерпеливо глядя на Эмму, в задумчивости застывшую с листком в руке, и, не удержавшись, прибавила: — Хорошо ли письмо? Не слишком ли коротко?

— Да, письмо в самом деле недурно, — произнесла мисс Вудхаус довольно медленно. — Очень недурно. Должно быть, ему помогала одна из сестер. Мне трудно вообразить, чтобы тот, с кем вы беседовали тогда на дороге, мог сам так хорошо изъясняться. Однако слог не женский: мысли выражены прямо и кратко. Женщины пишут пространней. Вне всякого сомнения, мистер Мартин разумный человек и, вероятно, довольно способный. Чувствует он сильно, думает ясно, и, стоит ему взяться за перо, нужные слова находятся сами собой. Такое подчас бывает у мужчин. Да, я поняла, какова его натура: энергична и решительна, но притом не лишенная чувствительности, не грубая. Письмо, Харриет, написано лучше, чем я предполагала.

При сих словах Эмма возвратила листок подруге. Та, однако, ожидала услышать больше, а потому промолвила:

— Так как же… как же мне поступить?

— Как вам поступить? В отношении чего? В отношении письма, хотите вы сказать?

— Да.

— В чем же тут сомневаться? Конечно, вы должны ответить, причем поскорее!

— Да, но что же? Дорогая мисс Вудхаус, прошу вас, посоветуйте мне!

— О нет, нет! Пускай письмо будет от первого и до последнего слова ваше. Уверена, вы сумеете выразиться как нужно, так, что ответ ваш будет вполне понятен, — это прежде всего. Прочь все сомнения, избегайте неопределенности. Не нужно быть слишком скромной. Что до приличествующих случаю изъявлений благодарности, а также сожалений о боли, которую причинит мистеру Мартину ваше письмо, то они, я убеждена, не замедлят сами излиться из вашего сердца. Излишне напоминать вам о том, чтобы вы сообщили ответным своим словам оттенок печали.

— Так значит, по-вашему, мне следует ему отказать? — произнесла Харриет потупившись.

— Следует ли вам отказать ему? Никак не пойму вас, моя милая Харриет! Неужто вы в этом сколько-нибудь сомневаетесь? Я думала… Но прошу меня простить: видимо, ошиблась. Очевидно, я заблуждалась на ваш счет, если вы не уверены в том, каким должен быть ответ, и полагала, что вы спрашиваете моего совета лишь касательно того, какие выражения лучше избрать.

Харриет молчала, поэтому, придав своему тону некоторую холодность, Эмма продолжила:

— Вы намереваетесь принять предложение, насколько я поняла?

— Ах нет, вовсе нет… То есть… Я не имела в виду… Что же мне делать? Как вы советуете мне поступить? Прошу вас, дорогая мисс Вудхаус, скажите!

— Я не стану давать никакого совета, Харриет. Вы должны действовать сообразно с собственными чувствами.

— Я и не знала, что так сильно ему полюбилась, — промолвила Харриет, остановив на письме задумчивый взор.

Сперва Эмма хранила упорное молчание, но подумав о том, каково может быть колдовское действие лестных слов Роберта Мартина, сочла наилучшим сказать: