Эмма

Никогда не отзовусь я дурно о народах Кавказа, но высшая оценка в этой замечательной во всех отношениях поездке должна по справедливости достаться Эмме. Во время всего путешествия она, моя дорогая Эмма, щадила меня. Когда случалось, что наши палатки из-за недостатка места стояли рядом, я не слышал никаких подозрительных шорохов, о стонах и речи нет. Доносившиеся до меня их голоса были ровными: «На завтрак приготовим кашу из гречневого концентрата, на обед будет овощной суп из пакета и тушенка с рисом… Берта… Родольф сказал…». Я был все же еще довольно неопытным водителем, и от усталости быстро засыпал.

13

После того, как наступившая эпоха Горбачева на одном из важнейших треков истории с осторожностью прошла первый участок своего маршрута, отрезок скромных реформаторских усилий, вполне ожидаемых от нового участника ралли, и, казалось, начались уже чреватые серьезными потрясениями виражи, я почти забыл об Эмме и Шарле, за исключением того случая, когда им всего на сутки достался журнал с опубликованным в нем «Собачьим сердцем». Они позвали меня, мы читали по очереди, и когда отбрасывавшей волосы и, как любая женщина, хорошевшей от смеха Эмме доставался особенно яркий эпизод, противоречие между ее близостью в пространстве комнаты и принципиальной недоступностью сводили меня с ума.

Упомянутый мною отрезок времени (безусловно, эпохального значения) был полон возбуждения и надежд. Перемены шли по нескольким направлениям — нарастал поток ранее недоступной литературы, закачались привычные с детства символы на самом верху грандиозной политической пирамиды империи, начались наивные, но искренние и горячие попытки изменить старые экономические основы, на благодатной почве которых еврейский сатирик мог фантастически вырасти всего за несколько лет и превратиться в настоящий баобаб своего литературного подвида.

Анатолий Жигулин. «Черные камни». М-да…

По радио прозвучало имя Сахарова. Не может быть! Неужели мы когда-нибудь его еще и увидим?

Гавриил Попов. Критика «командно-административной системы». Ого — вот так? Ломом по фундаменту?

Новые люди на ТВ. Довольно молодые. Не замороженные, не криво-лицо-речивые. Они что, и дальше будут вот так разговаривать, будто их никто кроме нас не слышит?

Что еще за Лев Разгон? Запомнилось из его воспоминаний — в тюрьме, во время сталинских чисток 30-х, в атмосфере недоумения, досады заключенных, ошарашенных нелепым недоразумением, которое, как им казалось, произошло с ними, автор мемуаров оказался в одной камере с совершенно спокойным и счастливым человеком. Это был вернувшийся на родину русский эмигрант, радовавшийся возрождению мощи России. Он говорил — настанет время, и русский человек будет смотреть на другие народы как англичанин — сверху вниз. Это возмутило Льва Разгона, неприятное чувство при чтении возникло и у меня.

Неподалеку от нашего дома открылся кооперативный пункт общественного питания, не очень понятно, как его и назвать. Внутри — уютно, многолюдно, вкусно, телевизор, видео. Крутят никогда не демонстрировавшийся ни в кино, ни по телевизору американский фильм, в котором Арнольд Шварценеггер держит негодяя за ногу над пропастью. «Ты обещал убить меня последним», — говорит ему негодяй. «Я тебя обманул», — отвечает Шварценеггер и разжимает ладонь. Какая прелесть!

Дети Шарикова, внуки Швондера. Вот как!

Армянские погромы, резня в Фергане. Землетрясение в Спитаке. Бедные армяне.

На работе — вперед к компетентности и эффективности! Вот эта молодая женщина, ей ведь совершенно неинтересно и безразлично то, что она делает, да она ничего и не умеет. Уволить? Зарплату поделить между «сильными»? А с ней что будет? Больше работаем, больше получаем! Здорово! Но уже через три месяца выясняется, что невозможно постоянно работать в таком ритме.

Шаламов. «Колымские рассказы». Просто, сжато, убийственно наглядно.

Съезд. Кажется, начинается откат. Привкус апатии. Афанасьев выступает. Никогда не говорили так — в таких местах. Эй вы! Вставайте, вставайте! Встаю-ут! Встаю-ут!

Что за бред несет там депутат от нашего города в два часа ночи: «Мои избиратели говорят… Что им ответить?» Председательствующий Лукьянов: «Передайте избирателям — спасибо».

«Лолита» набоковская не пошла, оставлена с закладкой посередине. Не до нее сейчас.

Почвенники. Неприятно. В чем тут дело?

«Архипелаг ГУЛАГ» — энциклопедия для тех, кто непременно хочет знать ВСЕ ОБ ЭТОМ.

Москва. Пошли, посмотрим, — в голландском посольстве — израильское представительство. Снаружи лавки, на них разложены учебники иврита. «Этот — для начинающих, а этот — для «продвинутых» евреев». Новенькое словечко «продвинутый» как прилагательное к старому, но ранее непроизносимому публично существительному «еврей». Улыбка продавца. Хм…

Москвичка: «Надоели армяне». «Как, почему? Ведь им так досталось». «Орут и ходят по городу в домашних шлепанцах». Плавильный котел.