Эмма

They were combined only of anger against herself, mortification, and deep concern.	На себя, одну себя она сердилась, глубокая жалость и стыд владели ею.
She had not been able to speak; and, on entering the carriage, sunk back for a moment overcome—then reproaching herself for having taken no leave, making no acknowledgment, parting in apparent sullenness, she looked out with voice and hand eager to shew a difference; but it was just too late.	Это они помешали ей говорить, и, сев в карету, она на миг бессильно откинулась назад, но тотчас — браня себя, что не простилась, не отозвалась, что уезжает с недовольным видом, — высунулась наружу, чтобы окликнуть его, помахать рукою, показать, что все это не так, — однако как раз на этот миг опоздала.
He had turned away, and the horses were in motion.	Он уже отошел; лошади тронули.
She continued to look back, but in vain; and soon, with what appeared unusual speed, they were half way down the hill, and every thing left far behind.	Она продолжала смотреть ему в спину, но он не оглянулся, и скоро — казалось, они не ехали, а летели — карета уже была на полпути к подножию, и все осталось позади.
She was vexed beyond what could have been expressed—almost beyond what she could conceal.	Эмму душила невыразимая и почти нескрываемая досада.
Never had she felt so agitated, mortified, grieved, at any circumstance in her life.	Как никогда в жизни, изнемогала она от волненья, сожаленья, стыда.
She was most forcibly struck.	Его слова потрясли ее.
The truth of this representation there was no denying.	Он сказал правду, отрицать было бесполезно.
She felt it at her heart.	Она в душе сама это знала.
How could she have been so brutal, so cruel to Miss Bates!	Как могла она так жестоко, так грубо поступить с мисс Бейтс!..
How could she have exposed herself to such ill opinion in any one she valued!	Уронить себя в глазах того, чьим мнением так дорожила!
And how suffer him to leave her without saying one word of gratitude, of concurrence, of common kindness!	Как допустила, чтобы они расстались без слова благодарности, без слова согласия с ее стороны — вообще без единого доброго слова!
Time did not compose her.	Минуты шли, но они не приносили облегченья.
As she reflected more, she seemed but to feel it more.	Чем она дольше размышляла, тем глубже чувствовала свою вину.
She never had been so depressed.	Ей было тяжело, как никогда.
Happily it was not necessary to speak.	К счастью, поддерживать разговор не было надобности.
There was only Harriet, who seemed not in spirits herself, fagged, and very willing to be silent; and Emma felt the tears running down her cheeks almost all the way home, without being at any trouble to check them, extraordinary as they were.	Рядом сидела только Гарриет, и тоже, кажется, не в лучшем настроении — молчаливая, подавленная, — и всю дорогу домой по щекам у Эммы — неслыханное дело! — текли и текли слезы, и она не трудилась их сдерживать.
CHAPTER VIII	Глава 8
The wretchedness of a scheme to Box Hill was in Emma's thoughts all the evening.	Весь вечер Эмму не покидало сожаление о злополучной прогулке на Бокс-хилл.
How it might be considered by the rest of the party, she could not tell.	Какое впечатление осталось у других участников, она не знала.
They, in their different homes, and their different ways, might be looking back on it with pleasure; but in her view it was a morning more completely misspent, more totally bare of rational satisfaction at the time, and more to be abhorred in recollection, than any she had ever passed.	Возможно, каждый из них сейчас в своем доме и на свой манер с удовольствием перебирал в памяти ее подробности, но она сама не назвала бы второго такого утра — убитого совершенно напрасно, — которое не дало ничего ни уму, ни сердцу и о котором после так тошно вспоминать.
A whole evening of back-gammon with her father, was felicity to it.	Играть целый вечер со своим батюшкой в триктрак было, по сравнению с этим, блаженством.