Эмма

"Ah! poor woman, who would have thought it!" and resolved, that his mourning should be as handsome as possible; and his wife sat sighing and moralising over her broad hems with a commiseration and good sense, true and steady.	«Да — бедная женщина!Кто бы мог подумать.» — и положил себе носить траур по всей форме, а жена его, подрубая широким швом что-то крошечное, вздыхала и с неизменною трезвой рассудительностью делала выводы себе в назиданье.
How it would affect Frank was among the earliest thoughts of both.	Обоих в первую голову волновало, как скажется это событие на положении Фрэнка.
It was also a very early speculation with Emma.	То же очень занимало и Эмму.
The character of Mrs. Churchill, the grief of her husband—her mind glanced over them both with awe and compassion—and then rested with lightened feelings on how Frank might be affected by the event, how benefited, how freed.	Нрав миссис Черчилл, горе ее супруга — этих предметов мысль ее касалась с состраданием и трепетом лишь мимоходом — и облегченно устремлялась к Фрэнку: как отразится на нем перемена, что даст ему, насколько освободит.
She saw in a moment all the possible good.	Возможные преимущества обрисовались для нее мгновенно.
Now, an attachment to Harriet Smith would have nothing to encounter.	Теперь на пути его склонности к Гарриет Смит не будет преград.
Mr. Churchill, independent of his wife, was feared by nobody; an easy, guidable man, to be persuaded into any thing by his nephew.	Мистер Черчилл, в отдельности от жены, был никому не страшен — легкий, покладистый человек, которого племянник уговорит на что угодно.
All that remained to be wished was, that the nephew should form the attachment, as, with all her goodwill in the cause, Emma could feel no certainty of its being already formed.	Дело было за малым — чтобы племянник имел таковую склонность, в чем Эмма, при всем своем желании и доброй воле, пока что не ощущала уверенности.
Harriet behaved extremely well on the occasion, with great self-command.	Гарриет в сих чрезвычайных обстоятельствах держалась отлично, обнаруживая большое самообладание.
What ever she might feel of brighter hope, she betrayed nothing.	Ярче ли разгорелись в ней надежды — она того не выдавала.
Emma was gratified, to observe such a proof in her of strengthened character, and refrained from any allusion that might endanger its maintenance.They spoke, therefore, of Mrs. Churchill's death with mutual forbearance.	Эмма, с удовольствием наблюдая такое доказательство благоприобретенной твердости духа, избегала всякого намека, который мог бы поколебать ее, и их разговоры о кончине миссис Черчилл отличались взаимной сдержанностью.
Short letters from Frank were received at Randalls, communicating all that was immediately important of their state and plans.	В Рэндалс приходили короткие письма от Фрэнка, в которых сообщалось самое важное об их текущих делах и планах.
Mr. Churchill was better than could be expected; and their first removal, on the departure of the funeral for Yorkshire, was to be to the house of a very old friend in Windsor, to whom Mr. Churchill had been promising a visit the last ten years.	Мистер Черчилл перенес свою утрату лучше, чем можно было ожидать, и сразу после похорон — а они должны были состояться в Йоркшире — намечалось поехать вдвоем в Виндзор, к старинному другу, которого миссис Черчилл обещала навестить лет десять.
At present, there was nothing to be done for Harriet; good wishes for the future were all that could yet be possible on Emma's side.	Благие попечения о Гарриет до поры до времени откладывались; в настоящем Эмма не могла ей предложить ничего, кроме благих пожеланий.
It was a more pressing concern to shew attention to Jane Fairfax, whose prospects were closing, while Harriet's opened, and whose engagements now allowed of no delay in any one at Highbury, who wished to shew her kindness—and with Emma it was grown into a first wish.	Ее пока что больше тревожило, как выказать внимание Джейн Фэрфакс, для которой тучи на горизонте сомкнулись столь же стремительно, как для Гарриет — расступились, и всякому в Хайбери, который хотел сделать ей что-нибудь хорошее, не оставалось времени для промедлений — а Эмма хотела этого превыше всего.