Эмма Мухина и Тайна африканского колдуна

Женщина бросила второй нож. Он полетел прямо мне в лицо. Я, чисто инстинктивно, вскинула руки с «кирпичом» Курицына. Острое лезвие вошло в книгу по самую рукоятку.

Тут-то до меня и дошло: она кидала ножи по-настоящему!

Тележка продолжала двигаться. Мы неотвратимо приближались к зловещей фигуре в маске. Я начала лихорадочно вытаскивать нож из книги. А он, блин, не вытаскивается!

– Помогай! – закричала я Воробью.

Теперь я держала книгу, а Володька пытался вытащить нож.

Женщина тем временем достала из сумки пистолет. И прицелилась мне прямо в сердце.

В этот момент Воробей выдернул нож из книги.

– Кидай! – завопила я. – Кидай!

Володька кинул. Лезвие сверкнуло в воздухе. Женщина вскрикнула. Нож угодил ей в правое плечо. Пистолет выпал из ее пальцев.

А наша тележка выкатилась из пещеры.

На улице все так же сияло солнце. Крутились карусели. Гремела музыка. Я глянула на Воробья. Он был бледный-пребледный. Думаю, и я выглядела не лучше.

– Испугались, ребятки? – посмеиваясь, спросила кассирша.

– Странный у вас какой-то номер, – еле ворочала я языком.

– Это который? – не поняла кассирша.

– С ножами, – просипел Володька.

– Отродясь у нас ножей не было, – пожала она плечами.

Мы с Воробьем переглянулись.

– Все ясно, Мухина, – мрачно сказал он. – Тебя пытались убить.

– Ой, мамочка, у меня от страха прямо душа в пятки ушла, – призналась я.

– Ты же от этого тащишься, – напомнил мне Володька.

Глава XXII Засада

Остаток дня мы бурно обсуждали происшествие в пещере. А вечером потопали в музей.

– Держите, молодые люди. – Курицын протянул нам два фонаря. – Для вас приготовил.

Мы спустились в подвал и, отодвинув тяжелую плиту, полезли в подземный ход. Впереди Володька, за ним – я.

– Счастливого пути, – крикнул нам директор.

Ход был узкий и низкий. Приходилось ползти почти что на четвереньках.

– Ну скупердяй Скуратов, – ворчала я, – не мог попросторней проход сделать.

Вдруг Воробей резко остановился. Я, естественно, тоже.

– Впереди – свет, – шепотом сообщил он.

– Какой свет?

– Электрический.

– Может, это мертвая Лизавета светится?

– Мухина, опять ты чушь мелешь. При чем тут Лизавета? Сама же говорила: они с Мадунгой в Африку уехали.

– Ах, да, – вспомнила я.

– Ладно, лезем дальше.

Теперь уже и я видела неясный свет, сочившийся откуда-то сверху. Володька уткнулся в глухую стену. Дальше хода не было. Над нами находились две плиты.

– Прибыли, – тихо сказал Воробей.

Сдвинув одну из плит, мы вылезли наверх.

Склеп оказался каким-то странным. На потолке висела люстра с тремя горящими лампочками; вместо гроба стоял стол, уставленный различными колбами, мензурками, стеклянными банками… На полу была куча коробок, доверху набитых белыми таблетками.

Володька взял одну таблетку и лизнул.

– Либитум, – уверенно заявил он.

– Какой еще либитум? – не поняла я.

– Есть такой наркотик. С привкусом земляники.

– А ты откуда знаешь?

– Наш посол в Аргентине рассказывал.

– Он что – наркоман?

– Не наркоман, а специалист по наркотикам.

Я с недоумением озиралась.

– Ни фига не врублюсь. По виду – настоящий склеп.

– Склеп и есть, – сказал Володька. – Просто мадам Ирэн приспособила его под лабораторию для изготовления либитума.

– А где же сокровища? – продолжала я озираться. – Может, мадам Ирэн их перепрятала?

Воробей не успел ответить. В потолке, рядом с люстрой, внезапно открылся люк, и в образовавшееся отверстие просунулся ствол автомата.

– Не двигаться! – раздался грозный окрик. – Руки вверх!

Мы подняли руки. А что еще нам оставалось делать?…

В склеп спрыгнули двое полицейских. Одного я сразу узнала, это был сержант Петренко.

Нас обыскали. Петренко вытащил у меня из кармана дедушкин пистолет.

– Ага-а! – радостно завопил он. – Вооруженное ограбление!

– Пистолет без патронов, – сказала я.

– Разговорчики! – прикрикнул сержант.

Сверху спустили веревочную лесенку. Поднявшись, мы оказались в магазинчике мадам Ирэн. Ни самой мадам, ни ее помощников не было. Нас вывели на улицу.

У магазина стоял полицейский фургон.

– Они заранее знали о нашем приходе, – шепнул мне Володька.

– Откуда?

– От верблюда. Орать в гостинице надо было меньше.

Петренко открыл дверцу фургона:

– Прошу, господа грабители. Мы поехали.

– Куда мы едем? – поинтересовалась я.

– Сама-то как думаешь? – ухмыльнулся сержант.

Фургон остановился у отделения полиции. Здесь нас поджидал следователь Емелин. Петренко протянул ему мой писто-лет:

– Вот, у Мухиной изъял.

Емелин понюхал дуло.

– Порохом пахнет.

– Каким порохом?! – возмутилась я. – Что вы врете!

Следователь на меня даже не взглянул.

– В камеру их, – коротко приказал он.

– Это провокация! – возмутился и Воробей.

– Топай, топай, – толкнул его в спину сержант.

Нас посадили в разные камеры.

Железная дверь захлопнулась. Заскрежетал ключ.

Я огляделась. Решетчатое оконце под потолком. Деревянные нары. Каменные стены.

«Ладно, – подумала я, – утро вечера мудренее». И начала укладываться на нарах.

Но тут снова заскрежетал ключ. В камеру вошел Петренко.

– Мухина, – сказал он, – на допрос.

Глава XXIII Допрос

Сержант привел меня в кабинет Емелина. Верхний свет был выключен. Горела только настольная лампа.