Эммануэль. Мадам как яблоко и мед

И поскольку было понятно, что Зевс очень гордится своей коллекцией, Аурелия постаралась сделать вид, что изумлена услышанным. Но все нутро ее трепетало от вожделения, и она потихоньку раздвинула ноги… Ей не терпелось перейти к практическим занятиям. Элен, безмятежно расположившись на ложе напротив, свежая и умиротворенная, в тунике светло-желтого цвета, улыбнулась ей с понимающим видом, словно предлагая быть снисходительной и чуточку потерпеть.

– Члены нашего общества в каком-то смысле являются хранителями этой библиотеки. Но они не просто изучают это наследие, они продолжают исследования, начатые их предшественниками.

– Малышка подумает, что все мы тут – интеллектуалы! – со вздохом произнесла София, слизывая с пальцев розовый сок сочного инжира.

– Некоторые – в большей степени, нежели другие, – вскользь заметила Барбело.

София грациозно передернула плечиком и бросила вопрошающий взгляд на Аурелию, но та тем временем простодушно улыбалась Барбело. Подруга Зевса, в свою очередь, внимательно разглядывала гостью сквозь опущенные ресницы, словно кошка, подстерегающая добычу, будучи абсолютно уверенной, что та никуда от нее не денется…

– Барбело, ты мешаешь говорить нашему господину, – томно, словно нехотя, произнесла Аспик, впрочем, не без упрека.

Элен поджала губы, чтобы спрятать улыбку, и даже сам Зевс, как бы ему ни хотелось продолжить свою речь, с интересом наблюдал забавную сцену соперничества, разыгравшуюся у всех на глазах при появлении новой гостьи.

– София права. Мы не ограничиваем себя теоретическими работами и абстрактными рассуждениями. Это, кстати, объясняет твое появление среди нас… С тех пор, как возникло наше общество, мы находимся в постоянном поиске юных последователей, кому мы могли бы передать наши знания. Ты, на наш взгляд, обладаешь нужными качествами…

– Аурелия станет нашей лучшей ученицей! – вставил слово Бутрос, подливая себе вина.

– Во всяком случае, самой аппетитной, это – точно, – добавил Фаусто, приложив к губам указательный палец и прикоснувшись к нему языком, как будто он все еще хранил интимный аромат женщины.

– А что? Были и другие ученики? – поинтересовалась Аурелия, немного расстроившись из-за того, что у нее, оказывается, были предшественники.

– Никого, кто бы мог сравниться с тобой, моя голубка, – проворковала София, чтобы ее утешить.

Барбело поднялась со своего ложа и присела рядом с Аурелией. Протянув руку, она чуть коснулась ее щеки своими ноготками и проговорила, глядя ей в глаза:

– Как бы мне бы хотелось убедиться в этом самой…

Положив руку ей на плечо, она обернулась к Зевсу и заявила:

– Раз уж я – единственная среди нас, кто незнаком близко с нашей гостьей, требую, чтобы эту ночь она провела со мной.

Аурелия вздрогнула, словно очнувшись ото сна, и нахмурилась. Девушке не понравилось, что кто-то решает за нее, с кем ей проводить ночь, даже не поинтересовавшись ее собственным мнением на этот счет. Но ей и не хотелось становиться яблоком раздора между Софией и Барбело. Больше всего ее возмутило то, что в ее присутствии о ней говорят в третьем лице, как будто ее тут нет. Она задавалась вопросом, свободна ли она еще в своих поступках или… она уже в полном распоряжении своих новых друзей? Когда Фаусто провожал ее в большой дом с колоннадой, где проводили собрания, она не заметила на пляже ни единого человека. Аурелия внимательно всматривалась в лица присутствующих, пытаясь понять, что они замышляют против нее. Элен и Бутрос – разве за это время они не стали ее настоящими друзьями, искренними и доброжелательными? Разве София не доказала ей свою преданность и любовь? Фаусто, тот с первого взгляда показался ей забавным, милым, чувственным и ласковым. Она ни на секунду даже в мыслях не допускала, что он может желать ей чего-то плохого. Нет, разумеется, у нее нет повода для беспокойства. Однако…

Однако теперь, когда они собрались здесь все вместе, все шестеро ее старых и новых знакомых, ей показалось, что в них… что-то изменилось. Как будто они были связаны между собой общим договором, налагавшим на них некие обязательства, из-за которых все они, несмотря на различия в физическом, культурном и социальном статусе, вынуждены соблюдать определенные правила. Они словно сбросили с себя обычные маски, и на их лицах застыло одинаковое выражение ожидания… До сих пор Аурелия полностью доверяла каждому из них по мере того, как встречала их на своем пути, и у нее не было ни малейшего желания менять свое отношение к этим людям. Но сейчас она интуитивно поняла, что они собираются подвергнуть ее испытанию, и ей предстояло сыграть в открытую и показать все, на что она способна.

Пока девушка размышляла над этим, никто из присутствующих не произнес ни слова. Казалось, они все ждали, что она первой нарушит молчание. И тогда она встала и обратилась к Зевсу с такими словами:

– Не противоречат ли искренние признания правилам этой игры?

– Запрещена только ложь.

Аурелия посмотрела на Софию, потом повернулась и обратилась к Барбело: