Эмоции в розницу

Пока мы с братьями обыскивали окрестности селения и трущобы, мать нашла под простынёй Дэнни записку. Дэнни писала, что отправляется в город, чтобы найти и спасти своего малыша и просила не мешать ей. Я сразу понял, что она задумала: добровольно сдаться на эту чёртову операцию!

– И ты отпустил её?

– Она не ждала ничьего разрешения. Конечно, мы тут же помчались в город. У въездных ворот нас встретила всё та же электронная пропускная система. Однако на этот раз в графе «Цель прибытия» я указал, что хочу повидаться с женой, отправившейся на операцию. В таких случаях эмпатов пропускают в город, рассчитывая, что новоиспечённый алекситимик сможет убедить своего супруга и других родственников тоже перейти эту черту вместе с ним. Так произошло и в этот раз. Ворота открылись, и система даже выдала мне информацию об адресе клиники, в которую госпитализировали Даниэлу.

До последнего надеялся, что успею вырвать Дэн из этого кошмара, но оказалось слишком поздно. Передвигаться по городу на старых электромобилях запрещено, а воспользоваться местным общественным транспортом мы как эмпаты не имели права. Пришлось дожидаться глайдер-конвоир, в котором двое офицеров сопроводили нас в клинику. Всё это заняло ещё час. Пока мы ехали, я считал, что худшим будет узнать, что операция уже сделана. Но то, что меня ждало в клинике…

Грег снова прервался, и я думала, он больше не будет продолжать. По напряжению в голосе я слышала, что каждую новую фразу он буквально вырывает из себя. Внезапно он снова заговорил – быстрее и громче, чем до этого:

– Я узнал, что операцию Даниэле провели несколько часов назад. Вот только… Дэн её не пережила. Она умерла, не приходя в себя, прямо на операционном столе, и я знаю, что случай Даниэлы далеко не единственный. А мне даже не отдали её тело. По протоколу, умерших пациентов клиники в течение часа отправляют на кремацию. Никаких урн или могил. Никакого развеивания пепла над океаном. Бо́льшая часть «отходов кремации», как у вас это называют, просто утилизируется в специально вырытые ямы в несколько десятков метров глубиной. Как мусор. Ты знаешь об этом? В то время, когда я прибыл в клинику, останки моей жены уже лежали пеплом на дне «братской могилы» алекситимиков.

Помню, что когда нам это сообщили, больничный пол поплыл из-под моих ног. В глазах потемнело от осознания произошедшего. А немного погодя я готов был разнести эту клинику в щепки. До безумия хотелось крушить всё вокруг, не задумываясь о последствиях. И если бы не братья, с трудом удержавшие меня от глупостей, я, пожалуй, остался там же, присоединив свой прах к праху Даниэлы…

Его голос стих, и вместо него я услышала размеренные шаги. Грег прохаживался по комнате взад и вперёд, но не приближался ко мне. Наконец, я снова услышала его речь, но в этот раз такую тихую, что слова были едва различимы.

– Нам вывезли её вещи: одежду, обувь и маленький рюкзачок с ярко-синей шерстяной шапочкой. Даниэла вязала её для Эрни во время беременности. Если бы я пришёл чуть позже, их тоже отправили бы на свалку. Никто не собирался уведомлять родственников о случившемся. Эмпаты – бесправные существа для вас, алекситимиков. Приравненные к животным. Но страшнее всего другое…

В это время внутри меня словно порвалась какая-то струна. Щёлкнула с противным звоном, вибрируя и создавая волну.

– Довольно! – я больше не могла этого выносить. Не стала дожидаться, когда Грег договорит и отсоединит от меня провода, которые транслировали мне эти ужасные ощущения, скручивающие всё тело в узел. Я не хотела слышать продолжения, не хотела знать, что же «страшнее всего». Сорвала со своей головы все инородные предметы, не обращая внимания на возмущённый писк прибора, и, не глядя на Грега, наскоро обулась и выбежала из его апартаментов. Вслед раздался заливистый лай Рика. Я не оглядывалась, несясь по ступенькам, но и Грег не окликнул. Только оказавшись в кресле глайдера, я осознала, что по-прежнему сжимаю в руках картину, подаренную Грегом.

И, вероятно, оттого, что слишком погрузилась в свои мысли, я вздрогнула всем телом от неожиданности, когда примерно через час пути рядом с моей машиной поравнялся крупный угловатый глайдер «Зорких» – одного из спецподразделений ОЕГ. Если бы это произошло на одной из магистралей внутри Центрополиса или любого другого города, я бы, возможно, даже не обратила внимание. Но мой глайдер только минут за десять до этого миновал поворот из трущоб на главную междугородную автостраду. Внутри у меня резко похолодело. Я не знала, как давно глайдер Служб следовал за мной, и это давало повод для беспокойства. Мозг лихорадочно соображал. Если сейчас поступит команда остановиться для досмотра, как я объясню происхождение картины, которую непременно обнаружат?

Но патрульная машина, пролетев вровень с моей около минуты, с коротким, но отчётливым звуком сработавшего ускорителя, резко пошла на обгон и унеслась далеко вперёд.

Глава 6