Эмоции в розницу

– Это не фантастика, а вполне себе осязаемая реальность. Доказательство тому – у тебя в чашке. А вашему правительству, увы, нет никакого дела до того, какая деятельность ведётся за пределами городов и какой колоссальный ресурс теряет всё человечество. На наши поселения и плантации обращают внимание лишь тогда, когда очередной город решает расшириться, и происходит безоговорочная зачистка десятков километров близлежащих территорий. Никто не вступает с нами в диалоги: оповещать нас о застройке высылают роботов. Единственное, что мы можем сделать – успеть унести ноги до того, как ваша исполинская техника изроет взлелеянную нами землю и сравняет с её уровнем всё выстроенное или выращенное здесь. Но к счастью, есть ещё немало мест, до которых города доберутся нескоро.

Эта информация на некоторое время лишила меня дара речи, а Грег, видимо, высказал всё, что хотел, поэтому какао мы допивали в обоюдном молчании.

После завтрака мы, не задерживаясь, оделись и вышли из дому. Во дворе на нас обрушился шквал непривычных звуков, которых я не слышала вчера вечером по приезде. Мне понадобилось немало времени, чтобы привыкнуть и вычленить из этой многоголосой полифонии гул, производимый порывами ветра, крик петухов, кудахтанье и поскрипывание других домашних птиц, повизгивание свиней. Ко всему этому примешивалось ещё и мычание коров, доносившееся откуда-то издалека. Теперь я поняла, почему запах, стоявший во дворе, показался мне несколько необычным: животные давали о себе знать.

Конечно, выделить и идентифицировать все эти звуки мне помог Грег. Он показал загоны с птицами, свиньями, клетки с кроликами и даже выдрами, которых разводили его мама с братьями. Двор оказался большим, и мы, наверное, не осмотрели и трети территории, но нам пора было ехать обратно.

Электромобиль Грега уже поблескивал солнечно-жёлтыми боками и капотом на стоянке у дома – так, будто приглашал поскорее двинуться в путь.

– А где твои братья? – спросила я Грега.

– Они только к четырём утра домой вернулись. Теперь отсыпаются.

Мысленно я этого не одобрила: алекситимикам прививается необходимость строгого соблюдения режима дня даже во взрослом возрасте. Но вспомнила, сколько раз уже сама нарушала свой график из-за регулярных, часто затягивающихся встреч с Грегом, и даже не далее как вчера легла спать значительно позже положенного срока. Поэтому я рассудила, что у Энди с Юджином и Стэном были уважительные причины нарушить распорядок дня, и промолчала.

Нелли в стареньком сером плаще и высоких резиновых сапогах вышла откуда-то из-за дома, ведя Рика и собираясь попрощаться с нами. Я вспомнила, как мужчины после ужина горячо благодарили её, и тоже захотела выразить этой необыкновенной женщине благодарность за внимание, тёплый взгляд и отсутствие лишних расспросов. А ещё за ванну и какао. И за свежую постель. И за то, что её так растрогала и озаботила моя худоба… И тут я поняла, что просто не знаю, как всё это выразить коротко и ёмко. Поэтому просто подошла к ней ближе и взяла за обе руки, глядя прямо в глаза.

Я легонько сжала её ладони и ощутила ответное пожатие. При этом Нелли смотрела на меня так…обнимающе, укутывающе даже, что я, наконец, расслабилась и выдохнула незамысловатое:

– Спасибо вам, Нелли. За всё.

А она прикрыла на миг глаза, не переставая улыбаться, и снова поглядела на меня чуть ли не с нежностью:

– Мне было приятно, Мира. Знай: здесь тебе рады.

* * *

– Скажи, ты представляешься Грегом только клиентам?

Мы двигались по трассе в сторону трущоб, и я решила воспользоваться временем в дороге, чтобы прояснить для себя несколько вопросов.

– С чего ты взяла?

– Кажется, тебя никто так не называет кроме меня. Для родственников и друзей ты Гриша или Старшо́й…

Он улыбнулся:

– Всё просто. Грег – сокращённо от Грегори, моего первого имени. Но маме нравится более мягкая форма – Гриша: так звали её старшего брата. Ну а Старшо́й – всего-навсего прозвище. Оно привязалось ко мне с незапамятных времён, когда я был ещё подростком.

Меня так и подмывало спросить, как же его называла жена. Но я вовремя сообразила, что такой вопрос может спровоцировать неприятные чувства у Грега, а мне почему-то этого не хотелось.

– Расскажи, чем занимаются дети эмпатов, в то время как их родители заняты. Насколько я поняла, работа по хозяйству у вас практически не автоматизирована, а значит, занимает уйму времени. Неужели дети остаются предоставленными сами себе, пока взрослые трудятся? Ведь у вас нет интернатов.

– У нас есть домашние школы. Совсем маленькие дети воспитываются в семье и находятся как можно ближе к родителям до тех пор, пока им самим не надоедает опека. Тогда они сами начинают требовать большей самостоятельности и общения со сверстниками.

– Но разве маленький ребёнок не является постоянной помехой в работе?