Эмоция №18

– Конечно! – с воодушевлением воскликнул он. Когда Вера отошла, он еще некоторое время не отводил от нее глаз. Вроде обычная женщина, не красавица, да еще и в трауре сейчас, но чем-то цепляет. Надо будет к ней присмотреться. Леонид Генрихович отогнал эти странные и непривычные ему мысли: сейчас есть дела поважнее.

А важным было то, что проект по эмофонам решили передать другому отделу. Леонид Генрихович с трудом скрывал свою ярость. Он чувствовал огромную обиду: его проектная группа приложила столько усилий, чтобы доработать прибор, выбить финансирование, а лично он заставил Олега замолчать навсегда. Сейчас же у него отбирают все надежды на будущее!

Пока он не позволял себе сердиться открыто: он всегда помнил, что конфликтовать с начальством себе дороже, а свои амбиции иногда нужно усмирять. Но сдаваться он не собирался.

Через несколько дней, сразу после того, как Вера забрала вещи Олега, Леонид Генрихович направился в кабинет заместителя директора по производству.

– Николай Владимирович, у меня к вам серьезный разговор, – сразу же начал он, стремительно ворвавшись в кабинет. – Скоро компания запускает производство эмофонов, а я получил приказ передать всю документацию в другую лабораторию. Получается, моя проектная группа будет полностью устранена от работы?

– Да, – холодно подтвердил Николай Владимирович. – И курировать проект буду лично я.

– Но мы столько работали над этим! – сердито возразил ученый. – Олег погиб, а вы предлагаете все отдать и забыть об этом?

– Поймите, так будет лучше, – повысил голос Николай Владимирович. – Не хватало, чтобы разработку эмофонов связали с именем самоубийцы! Да и вы сейчас выглядите не лучшим образом: эта история на вас сильно повлияла. А проект серьезный, в него планируется вложить огромные деньги.

– Я справлюсь!

– Да, я планировал передать руководство проекта вам, но в данный момент повлиять на ситуацию не могу, – Николай Владимирович явно злился, он даже встал и начал нервно ходить по кабинету. – Все бумаги подписаны! Что вы сейчас от меня хотите? – он обращался к ученому уже на повышенных тонах, а тот молчал, внимательно наблюдая за начальником. Понимая, что он тут уже ничего не сделает, Леонид Генрихович вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Николай Владимирович плюхнулся в кресло, стирая неожиданную испарину со лба. И что это он так завелся на пустом месте? Из-за нелепых претензий рядового сотрудника! Он еще не знал, что Леонид Генрихович не так-то прост, и не собирался сдаваться.

Через неделю состоялось заседание по планированию производства эмофона Окунькова. К сожалению, заместитель директора Николай Владимирович почему-то не смог принять в нем участие. Зато на совещание пригласили Леонида Генриховича. Как только его вызвали из лаборатории, он загадочно подмигнул сотрудникам:

– Сегодня решается судьба нашей проектной группы! – непривычно радостно сказал он. – Думаю, все решения будут в нашу пользу. Не переживайте, я вас не брошу! – он быстро вышел из отдела. Александр и Ольга Андреевна недоуменно переглянулись.

– Что он имеет в виду? – спросила женщина. – Нам дадут новый проект? Или будем работать дальше с эмофонами?

– Я не знаю, – пожал плечами Александр. – Вроде бы эмофоны уже не наши. Сегодня передают все документы. Или он надеется, что их оставят за нами?

– Мы не имеем отношения к производству, – пожала плечами Ольга Андреевна. Но тут неожиданно в лабораторию ворвался Николай Владимирович.

– Где он? – рявкнул он на сотрудников. – Где Леонид?

– На совещании, – растерялся Александр. – Его только что вызвали, вы его там найдете, он недавно ушел…

– Я-то его найду, – процедил Николай Владимирович, вводя в компьютер нужные коды. – Только не сейчас. Я хочу, чтобы все было записано, каждое слово этого урода!

– Да что случилось-то? – Воскликнула Ольга Андреевна, увидев, что на экране высветился конференц-зал, в котором как раз начиналось совещание по производству эмофонов.

– Пока ничего, – задумчиво ответил начальник. Он не стал говорить, в какой ужасном поступке заподозрил Леонида Генриховича буквально недавно. Николай Владимирович был неглупым человеком и прекрасно знал своего подчиненного, имевшего непомерные амбиции при скромных талантах. Сначала он только удивлялся тому, с какой скоростью был запущен проект по эмофонам, потом иногда удивлялся собственным эмоциям. Да и все, что происходило в связи с этими приборами, было странным и могло быть объяснено только одним: эмофоны вовсю использовались, только тайно. Особенно он удивлялся собственному желанию в последнее время уволиться из компании. Причем, это желание возникало только в присутствии Леонида Генриховича. Не стоило труда понять, что такого не может быть: слишком много сил Николай Владимирович отдал этой компании, и уходить в ближайшем будущем точно не планировал.