Эмоциональный интеллект лидера

Дезавтоматизация начинается с того, что мы осознаем свою привычную реакцию: «Когда надо мной смеются, я становлюсь как каменный, мне хочется провалиться сквозь землю». Далее мы вместе моделируем ситуацию: в разговоре я начинаю слегка подтрунивать над человеком. Важно, что это управляемый и безопасный процесс. Человек отслеживает свои телесные проявления и начинает изменять не свое чувство, а эти проявления: расправляет плечи, бедра, глубоко дышит, старается снять напряжение. Затем мы пробуем, тренируем и отрабатываем несколько новых реакций на насмешку:

■ прямо заявить, что это обидно, и попросить сменить тон;

■ наблюдать за собеседником, оставаясь спокойным;

■ искренне посмеяться вместе с ним;

■ отшутиться в ответ безобидно;

■ и самое трудное – уколоть в ответ еще остроумнее.

Несколько реакций нужны потому, что на самом деле ситуация «надо мной подтрунивают» не дифференцированная. За этим может скрываться по меньшей мере пять разных ситуаций, которые требуют разных реакций. Когда первоначальная («окаменеть», «провалиться») «размята», можно добавлять к ней другие способы реагирования. Появляется шанс, что когда такая ситуация произойдет в реальности, у человека будет уже не единственный (и притом неработающий) инструмент, а несколько разных.

В приобретении гибкости мы движемся от автоматических реакций на ситуации, которые мы воспринимаем как стандартные, к индивидуализированным реакциям на каждую ситуацию.

Артем: «А это не будет как с той сороконожкой, которая задумалась, с какой ноги ей идти, и не смогла идти вообще? Мое реагирование – такая естественная вещь, зачем ее как-то модифицировать?»

На это я отвечаю, что притча про сороконожку в том, что касается эмоционального интеллекта, не подходит. Мы не берем каждый шажок под контроль рассудка. Мы учим «сорок ног» наших чувств и реакций ходить правильно. А для начала просто замечаем, что идут только шесть, давая себе лишнюю нагрузку, а остальные тридцать четыре филонят, вися в воздухе.

Многие приезжают ко мне в Инкантико, чувствуя потребность именно в чем-то таком, что я определяю как дезавтоматизацию. Погруженность в привычные паттерны, инструменты, привычки, реакции требует комплексной перезагрузки. Среди красоты умбрийских полей, полного покоя, новых ярких ощущений и впечатлений человеку легче «размять» себя и телесно, и эмоционально.

4. Моментальная практика

Конечно, упражнения ничего не дадут без практики. Это как с языком. У некоторых языкового барьера почти нет, и они начинают говорить, как только узнают три-четыре слова на иностранном языке. Тык, пык, мык, – где-то на пальцах, полслова по-английски, полслова по-итальянски, – и тебя поняли. Другим сложнее: они могут выучить весь словарь, но так ничего и не применить.

Гибкость в диалоге, в моменте тренировать труднее всего. Мы всегда находим хороший ответ после спора. Но иногда помогает перед разговором дать себе установку: пытаться говорить на «чужом языке», не стесняясь и не боясь. Дать ответ – какой угодно. Пусть я сяду в лужу, пусть у меня будут гореть уши, но я не выйду из ситуации привычным способом. (Не пущусь в рассуждения, не заткну рот собеседнику, не промолчу, если не согласен, не закаменею в обиде, не начну самоутверждаться за его счет… – подставьте свои вредные коммуникативные привычки, если вы о них что-то знаете!)

Игорь: «Смешно, но я иногда бываю жутким сплетником. Обычно считается, что сплетничают девушки, но те, кто знает мужчин, в курсе, что хуже сплетников мужского пола нет ничего. Меня часто тянет перемыть кости, причем я делаю это абсолютно невинно, притворяясь перед собой, что я просто кстати вспомнил этого человека или ситуацию, что это такой кейс, пример, или что я решил ему посочувствовать. Но злорадство внутри не обманешь, оно возникает безошибочно, в груди разливается приятное тепло, и это для меня знак, что пора перестать “грешить”».

Природные трудности с гибкостью