Эмоциональный разрыв (СИ)

— Стой, стой, стой, — передо мной появляется фигура мужчины около 40 лет, масштабных размеров. Судя по его глазам, бегающим то от моего лица до груди, и невнятной речи, сделать вывод, что у меня проблемы — несложно.

— Я тороплюсь домой.

— Давай развлечемся…вдвоём, — он дышит на меня сладковато-приторным запахом алкоголя и легонько касается моего оголенного плеча.

— Давайте вы не будете распускать руки, — с улыбкой сказала я, стараясь избежать конфликта. Когда я сталкиваюсь с пьяными людьми, мне меньше всего хочется, чтобы мои действия были расценены неправильно. Я всегда стараюсь, когда Хардин напивается, вести себя максимально спокойно, за исключением случаев, когда он выводит меня. Хотя, он всегда выводит меня.

— Я ещё не распускал руки, дорогуша, но ты такая милая, что я не могу удержаться, — он облизывает нижнюю губу и грубой ладонью хватает мое плечо правой рукой, а другой обвивает мою талию, сокращая расстояние между нами.

Я изо всех сил упираюсь ему в грудь ладонями, но понимаю, что это бесполезно. В нем массы больше, чем во мне килограммов на 100. Ужас просто подчинил меня себе, не давая двигаться. Я видела конец. Конец не жизни, нет, конец своей чистоты. Хардин давно испортил меня, бесспорно, но ко мне не прикасался ни один мужчина, кроме него. Я беспомощная и жалкая.

Резкий визг колёс заставляет меня широко распахнуть глаза, а моего «собеседника» отпрянуть от меня и уставиться на автомобиль.

Хардин. Ну как иначе. Он будто чувствует меня на интуитивном уровне. Если мне плохо, он как ищейка найдёт меня, а если надо, то, как телохранитель расправится с обидчиками. Машина, вылетевшая из-за угла, увеличивает скорость, двигаясь прямо на нас.

Мужчина, чьи руки все ещё лежали на моем теле, таращится на машину, не шевелясь. Когда автомобиль в 5 метрах от нас резко останавливается, он отпускает меня и отходит на пару шагов в сторону.

— Что за херь? — заорал пьяный представитель сильного пола.

Хардин быстро выскакивает из машины, смотрит на меня, а на его лице смешиваются ужас, страх, волнение и злость.

— Ты в порядке? — спросил Хардин, явно Не желая слышать правдивый ответ, — садись в машину, сейчас же.

— Эй, стой, ты кто такой вообще? Эта крошка моя, найди себе другую телку, — вякнул голос справа от меня. Зря. Очень зря ты это сказал.

Я смотрю на Хардина, на его руки, которые сжимаются в кулаки, и на меняющееся лицо, выражающее готовность порвать «оппонента» на британский флаг.

Я делаю несколько быстрых шагов к машине и открываю дверь. Хардин провожает меня взглядом и затем жестом показывает, чтобы я немедленно залезла уже в авто.

— На счёт три ты, мудила, — пальцем указывает Хардин, — испаряешься с моих глаз долой, иначе ты очнёшься завтра в канаве, заваленный собачьим дерьмом.

— Ты кто такой вообще?

— Раз… два…

— Я понял. Она твоя, — произнёс мужчина и вскинул руки вверх в знак того, что он сдался.

— Да, она моя.

Хардин разжимает кулаки, поправляет футболку, которая слегка приподнялась и оголила его живот, разворачивается и садится на водительское сиденье.

Я стараюсь не смотреть на него, в то время как он прожигает меня взглядом.

— Ну, и? — нарушил молчание Хардин, слегка наклонившись ко мне.

— Что «ну, и?»?

— Не передразнивай меня, Тереза, — угрюмо сказал Хардин. Он смотрит на меня так яростно, что я чувствую, как моя левая сторона лица просто испепеляется. Я молча уставилась в окно. Хардин нажал на педаль газа и поехал не в сторону дома. Я повернула голову с немым вопросом «куда мы едем».

— Мы едем купаться. В мое… наше любимое место, — похабно улыбаясь, Хардин стрельнул на меня глазками.

— Я не хочу. Отвези меня домой, иначе я выйду на полном ходу.

— С чего вдруг ты стала такой дерзкой и смелой?

— А почему я должна быть другой? С тобой иначе никак. Если я расслабляюсь, ты этим пользуешься в эту же секунду. Подавляешь меня, приказываешь, заставляешь делать то, чего я не хочу, — закричала я, сама не зная почему я перешла на повышенный тон.

— Я никогда не заставлял тебя делать то, чего ты не хочешь. Тебе всегда легче обвинить меня во всех смертных грехах, чем признать, что ты сама не являешься ангелом во плоти.

— Ты невыносим. Каждый долбаный раз ты выстраиваешь все так, что я виновата. У тебя в жизни существует только два мнения: твоё и неправильное. Ты считаешь, это норма?

— Тереза…

— Не зови меня так, меня это бесит!

— Тесса, я никогда тебя не принижал, я стараюсь прислушиваться к твоему мнению, но если оно неправильное, что мне делать?

Я закатываю глаза и скрещиваю руки на груди.

— Я тебя поняла. Спасибо, что спас от изнасилования или мало ли чего, — выпалила я, заметив, как его гримаса скривилась, — но просто отвези меня домой, я устала. Я вся мокрая, — он ухмыльнулся, — не в том смысле. Я вспотела и воняю.

— Очень сексуально пахнешь. Естественно, я бы сказал, — рассмеялся он.

Мне приятно видеть, что он не полез драться с тем пьяным дураком, что не стал на меня орать.

— Замолчи, — подхватываю его смех, более менее расслабляюсь и блаженно закрываю глаза, хотя знаю, что нам ехать меньше 10 минут.