Эмпат

– Ты не помогаешь им, не входишь в их положение! – возмущалась Анья, садясь в блестящий, лаковый ботинок – автомобиль. Второй день подряд его присылала за ними «организация». – Ты заставляешь их в себе сомневаться, лишаешь уверенности!

Мира молчала.

– Чьи это пожелания? Откуда берется такая «работа»? Есть заказы? Кто их проплачивает? Или это прихоть Альвара Гросса? Люди мешают лично ему?

– Заказы приходят от наших друзей.

Значит, все же заказы.

– Каких друзей?

– Не знаю. Я только выполняю то, что мне велят.

– Ты что же, безвольная кукла?

Мира рассердилась: вспышка гнева затуманила взгляд. Однако быстро взяла себя в руки и отвернулась к окну.

Какое-то время ехали молча. Водителя закрывала специальная перегородка, поэтому уединению, не только речами, но и собственным видом, весьма официозным, водитель не мешал.

– И как ты на все это смотришь? – неожиданно спросила Мира.

Анья удивилась.

– На то, что ты делаешь? Плохо! Ты калечишь жизни!

– Я пытаюсь показать людям истинные ценности.

– Твое представление об истинных ценностях какое-то искаженное. Как и твоя мораль: ты доказываешь мне, что черное в действительности белое.

– Я ничего не доказываю. Это так и есть.

На этом беседа сошла на нет.

Анье было сложно смириться с тем, что наблюдала. Мира вела нечестную игру, вредила тем самым людям, о каком понимании могла идти речь? Она использовала дар не во благо, а во что-то странное: налаживала контакт, входила в доверие, проявляла сочувствие и понимание, а затем… Анья до сих пор не могла осмыслить, чему же стала свидетелем.

«Ню-Вега должна помогать. Дар желает служить по назначению» – Анья раз за разом припоминала слова Рейнарда Либлика. Вот только Рейнард Либлик не принадлежал к категории людей, которым Анья могла доверять. Он интриган и злостный обманщик. Тогда кому же следует верить? На кого она могла положиться?

Анья не знала, как быть, сомнения съедали, мешали мыслить здраво. Быть может, Анья ошибается, и в том, что видела, нет ничего плохого? Быть может, и нет. Однако знала наверняка: для себя подобного будущего Анья не хотела. Нет, нет и нет. Поступать как поступает Мира… Как она попала к Гроссу?

Теперь Анья поняла, для чего ее брали с собой: чтобы Анья посмотрела на методы компании и научилась основам бизнеса; чтобы не гнушалась поступать точно так же. У нее же стажировка. Вот для чего здесь Анья. Вот для чего она понадобилась Альвару Гроссу: «работать». Тогда как говорил, что защищает ню-Вег, оберегает, помогает встать на ноги. Возможно, и оберегает, но какой ценой.

И его связь с Рейнардом Либликом… «Во всем, что касается ню-Вег…» – фраза не выходила из головы. Было с ней что-то не так. При чем тут ню-Вега, Анья спросила о Рейнарде Либлике, о его феноменальной способности мутить умы людей.

И внезапно пришло понимание. Внезапно пришло озарение. Мог ли Рейнард Либлик знать, что Анья – ню-Вега?

Конечно же, мог! Мог и знал, что Анья ню-Вега! Потому проявлял к ней повышенный интерес. С самого начала. С того самого несчастливого для Аньи дня, когда увидел ее впервые: в изоляторе, сидя запертым в камере. А затем в столовой: он намеренно туда пришел, – сбежал, выбрался чудом из клетки, – как он там оказался, не имело теперь значения. Он пришел на нее поглядеть и… И что? Потребовать к себе подойти?

Неважно. Вот: вот она связующая ниточка, которая объединяла Рейнарда Либлика и Альвара Гросса со своей таинственной организацией: интерес к «таким, как Анья». И, к сожалению, интерес не альтруистический.

«Во всем, что касается ню-Вег, люди склонны поступать аморально и противоестественно» – Анья вынесла для себя именно это.

На следующий день, после визита в юридическую компанию, Мира к ней не пришла. Через день тоже. Она явилась под коней недели с предложением снова поехать с ней.

Анья отказалась. У нее сердце сжималось, видя такую несправедливость, наблюдать, как люди лишались мечты, карьеры, планов. Неужели Мира настолько бесчувственная?

Мира настаивать не стала. Только посмотрела на Анью долгим взглядом и ушла. Но вернулась позже.

К этому времени в гостях у Альвара Гросса Анья находилась больше недели. Анья продолжала мучиться, задаваясь вопросом «как теперь быть?», когда в комнату, без стука и разрешения, ворвалась нынче «лучшая подруга». А вместе с ней порог пересекли и молчаливые горничные: невысокие юные девушки, которые держали в руках коробки.

– Нас пригласили на ужин, – проинформировала Мира. – Собирайся.

– Какой ужин? Я не хочу.

– Никто не хочет. Придется.

Коробки, от малых до больших, «улеглись» на застеленную кровать. Мира подошла и открыла крышку самой большой из них.

– Альвар просил одеться понаряднее, в определенном цвете. Я выбрала тебе вот это. – Мира кивнула на содержимое. – Я приду за тобой в семь.