Эмпат

– Кости целы, – озвучил Либлик, быстро ее осмотрев.

Он схватил женщину на руки и яростно крикнул:

– Сейчас же иди в помещение, пока я не бросил твою подругу и не затолкал тебя своими руками!

Анья побежала в дом, промокшая с головы до ног. Дождь лил густой лавиной.

Прибыла «скорая». Анья не находила себе места все то время, что машина до них добиралась. А добирались до приюта долго: погодные условия, пробки, загруженность? В чем причина, значение не имело. Виктория выглядела настолько бледно, что, казалось, «скорая» уже не поможет.

Викторию разместили в неотложке, Анья полезла к ней: она не могла оставить подругу одну. Либлик не мог оставить Анью. Чертыхаясь и гневаясь больше, Либлик вслед за ней полез в машину.

Виктория оказалась в реанимации в тяжелом состоянии. Из-за удара и неудачного падения пострадала голова: выявили черепно-мозговую травму, образовался отек мозга…

Анья надолго прописалась в больнице. Приезжала каждый день. Невзирая на то, что «высовываться не следует», – так беспрестанно твердил ей Либлик, – Анья высовывалась и даже ночевала на стульях в коридоре, так как в палату никого не впускали. Облегчало жизнь то, что Анью сменяли: Альма и Луиза, удивительные, уже немолодые женщины, основавшие приют. За долгие годы общения Виктория стала им близкой подругой, и из рядовой постоялицы заведения превратилась в третье лицо организации.

Либлик злился. Беспокоился, как бы их не поймали. Очевидно, в приюте он их скрывал, подобно тому, как прятал Анью и себя в психиатрической клинике. Теперь же, вне безопасных стен, перспектива быть замеченными вездесущим оком Альянса возрастала. Либлик транслировал данную истину всем своим наэлектризованным видом.

Виктория впала в кому.

Обычно первую половину дня Анья проводила в приюте, а вечерами отправлялась в больницу. Чтобы наутро рассказать постояльцам, как обстоят дела: расстроены были все. Люди подходили, справлялись о здоровье Виктории, поскольку прикипели к ней душой. А еще просили советов, затрагивали темы уже касательно собственной жизни. После памятного «сеанса», к Анье начали обращаться с вопросами личного характера, с острыми, волнующими ситуациями, в решении которых требовалась помощь. И обращения не прекращались – почему не прекращались? Ей казалось, так должно произойти. Но с каждым днем к ней подходили чаще и рассказывали как можно больше. Однажды вовсе удивили: решив собраться самостоятельно, попросили снова с ними поговорить.

Анья согласилась: как могла отказать?

Впервые в жизни Анья почувствовала себя доктором Бергманом. В прошлую свою публичную лекцию ничего подобного Анья не испытывала, хотя вещала в массы впервые, а то, что впервые – всегда волнительно и, говорят, запоминается надолго.

Анья догадывалась, почему: почему воспринимает происходящее иначе. В прошлую встречу Анья не чувствовала той ответственности, которая навалилась на нее теперь. Теперь же из приглашенного гостя Анья превратилась в ведущую, ей следовало инициировать и вести разговор. Опираясь на профессиональные знания. А тех набралось немного.

Она переживала, переживала жутко, и оттого старательно слушала, вникала в проблему, разбирала детали. Вставляла реплики, обменивалась мнением, делилась своими наблюдениями. Анья часто вспоминала тех, кого консультировала с доктором Бергманом. А самого доктора Бергмана – еще чаще. Что доктор Бергман говорил, как доктор Бергман себя вел… И вдруг поняла: Анья делала все то же самое, что делала в обыденной жизни, общаясь со знакомыми, родственниками, друзьями. Анья постоянно с этим жила: с умением слушать и слышать людей.

За первой встречей последовала вторая, третья, четвертая… Анья настолько увлеклась посиделками, что на время позабыла о своих проблемах. Перестала тревожиться о даре, что Силы нет, и как ее вернуть. Как без нее прожить? Анья не успела дивиться переменам, преобразовавшим жизнь естественным путем.

Как она жила без дара? Так и жила, как живет теперь. Только раньше время и силы уходили на поддержку животных, а сейчас – на поддержку людей.

И такая легкость пришла от понимания, такая свобода. Подобного умиротворения Анья не испытывала давно, со времен волонтерской работы. И только встречаясь взглядом с Либликом, Анья вспоминала о своем положении, Анья погружалась в спектр проблем, и эйфория сходила на нет. Анья возвращалась в бренный мир.

Состояние Виктории ухудшилось. Врачи старались, как могли, однако теперь восстановление женщины зависело от нее самой, от того, насколько боек и крепок организм.

Но организм не выдержал, Виктория устала.

Анья сидела в коридоре и пила остывший кофе. Беда всегда приходит неожиданно, даже если готова ее встречать.

Мимо пробежала медсестра, затем пробежали врачи, и скрылись за дверью палаты.

Анья вскочила. Страх вонзился в легкие, не давая свободно дышать.

Из палаты выскочила медсестра.

– Что происходит? – спросила Анья, поймав беглянку на лету.

– Доктора делают все, что могут, пожалуйста, ждите здесь. – Медсестра отстранилась и тут же исчезла.