Эмпат

– Что происходит? – спросила у соседок, спуская ноги с кровати.

– Они к тебе, – пояснила Лаура.

Они?

Анья встала, прошла к двери: именно оттуда доносился шум, открыла. У комнаты выстроилась очередь. Небольшая толпа, человек десять. И стоило ей появиться, они набросились на нее с обращениями.

– Анья…

– Анья…

Анья вырвалась из тянущихся рук и, извиняясь, закрыла дверь.

Наткнулась на взгляды соседок. Не обращая на них внимания, Анья сменила трико на джинсы и стала размышлять, как бы пробраться в санузел.

– У тебя действительно есть талант? – Рядом с ней остановилась Лаура, низенькая, темненькая турчанка.

– Я…нет…да. То есть немного. Мне сложно сказать…

Выдав околесицу, Анья выскочила в забитый коридор, и, продолжая бормотать извинения, прошла в безопасный туалет.

Умывшись, минут пятнадцать сидела на крышке, боясь выходить: за дверью слышала голоса. Хорошо хоть туалетные комнаты укромные, рассчитаны на одного человека.

Собравшись, Анья вышла и, кое-как обойдя людей, спустилась в столовую. Либлика как назло не видела. Анья изучала окружающих, всматривалась в лица людей и замечала, как прекращались разговоры, когда она проходила мимо столов. В воздухе витало напряжение.

– Ты становишься знаменитостью.

Анья обернулась.

– Где ты был?! – Никогда бы не подумала, что отсутствие Либлика так встревожит ее.

– Поблизости. Потому и говорю: ты становишься местной знаменитостью. Натворила же делов. С такими темпами Альянс прибудет сюда уже к вечеру. Пора уходить.

– Уходить? Куда мы пойдем? Что будем делать?

Либлика позабавила ее эмоциональность.

– Я не дам тебе заскучать.

Анья ходила сама не своя, будто оказалась в другой, потусторонней реальности, сотканной из шепота и пауз. К вечеру у забора стояли неизвестные: трое скромно одетых людей, зовущие девушку «со светлыми руками».

Анья не вышла.

К утру толпа разрослась: трое обратились в семерых, позже их стало тринадцать. Тридцать три. Пятьдесят один. К вечеру люди заполонили двор, поскольку за забором уже не помещались.

– Я не могу поверить. Неужели все ко мне?

– Плодятся, как саранча. Вот тебе сарафанное радио.

– Кто мог обо мне рассказать? Они же не приютские. Они…кто они?

Анья наблюдала совершенно непохожих друг на друга людей: прилично одетые и не очень, с виду достойные и подозрительные, с каждым часом их становилось больше, хор голосов возрастал, становился громче, плотнее, ощутимее.

– Приют не тюрьма. Людям свойственно выходить на улицу, в особенности людям улиц. Подметать переулки у них в крови.

– Зачем они пришли? Что им нужно? – спрашивала у Либлика.

– За тем же, что нужно всем – за счастьем.

К ней подошла Луиза. Толпа нарушала общественный порядок. Да, приют располагался в тихой, укромной зоне, однако и здесь проживали люди: по соседству тянулись дома. Помимо прочего происходящее пугало обитателей самого приюта.

Анья все понимала, только что могла поделать?

– Может, выйдешь, попросишь их разойтись? – предложила Луиза.

Анья растерялась. Выйти-то выйдет, только что им скажет? Что «вас обманули»? Что дара нет? Что она не может им помочь?

Откровенная ложь не входила в планы Аньи. К тому же, представ перед публикой, признает себя той самой, «со светлыми руками». А подобная слава ей ни к чему. Ей любая слава ни к чему, Анья скрывается от Альянса.

Потому попросила Луизу выйти и успокоить людей:

– Пускай разойдутся, – увещевала Анья. – Скажите им, они ошиблись, и здесь нет одаренных постояльцев.

Луиза смотрела на нее с беспокойством.

– Скажи мне одно, Анья, это правда? То, что мы видели в больнице, правда?

Анья солгать не решилась. Потому промолчала.

Луиза отправилась к собравшимся, чтобы просить не пугать постояльцев и разойтись. Пробыла с ними минут пятнадцать и вернулась обратно. Ничего не поменялось: час спустя люди оставались на местах, их даже прибавилось.

– Будет лучше, если ты сама поговоришь с ними, – Луиза смотрела в окно. – Объясни ситуацию. Скажи, что произошла ошибка. В действительности ты психолог, и информаторы все напутали. Да, ты лечишь людей, только по-другому. Не так, как думают они.

– Скоро здесь будет полиция, – заявил Рейнард Либлик. – Удивляюсь, почему их до сих пор нет. А вместе с ними прибудет телевидение. Затем Альянс. Они отслеживают шумиху, отмечают любое несоответствие. Ждать больше нельзя, покинем приют через сад.

– Там тоже толпа, – впорхнула в гостиную Альма, удивив их новостью. До того, временами заглядывая к ним, Альма успокаивала постояльцев, тихих и нелюдимых, не привыкших к такой открытости. – Вряд ли останетесь незамеченными.

И вдруг, напугав всех разом ярким, характерным звоном, разбилось окно: кто-то кинул в него булыжник.

– Что они делают?! – воскликнула Анья, когда Либлик отвел ее в сторону.

Гул нарастал. Сквозь нарастающий гул были различимы отчетливые крики.

– Лгунья! – услышала Анья.

– Обманщица!

За окном началось что-то страшное. Собравшиеся ругались, спорили, кричали друг на друга. В них проснулась воинственность, зародилась агрессия. А затем и вовсе стали дебоширить: били стекла, опрокидывали скамейки, вероломно громили дворовые постройки.