Эмпатия

Когда до Анны Ивановны дошло, почему у любовника глаза блестят от каждой новой похищенной вещи и почему он всё реже к ней прикасается, она взбесилась. И отправила анонимное сообщение в полицию. Они отреагировали быстро. Но любовник – ещё быстрее. Он сломал ей несколько рёбер, руку и почти проломил череп. Вот это она и пыталась забыть, когда ей предложили проект «Терапия» и пообещали не привлекать как сообщницу.

Любовника с явными склонностями к насилию (забавно, она прожила с ним почти пару лет, а имени так и не могла вспомнить) никто не спрашивал о желании поделиться содержимым своей больной головы. Вроде его записали в «Очищение», а потом он и вовсе умер. Ей передали его личные вещи, как оказалось, она была его единственной наследницей. Это был первый прокол проекта «Терапия», который не светили в общегосударственной системе «Гражданин». Вторым и последним стало то, что она мельком увидела себя же на экране «Эшки» в кабинете своего странного работодателя.

– Он же почти со мной не разговаривал. Один раз, когда собеседование проводил, смотрел на меня как на райскую птичку. Как будто давно знает, я ещё смутилась, вдруг он из этих, кто баб постарше любит. Но он просто пялился, улыбался, а потом запирался у себя. И мне строго-настрого запретил заходить в кабинет, типа работает он там. Ага, трудится не покладая рук. Стёр все, пока дрочил на чужие впечатления. Он дверку-то не прикрыл. Ну, я нос и сунула. А там на одном экране любовник меня фигачит, как в последний раз, и правда последний раз по всем статьям был. А на соседнем экране я глаза пытаюсь закрыть и отключиться, больно же было, мама дорогая. А у мудака этого и система управления открытая стояла. Ну, я глянула и зашла. У него глазёнки-то закатились, лежит, пыхтит, в брюках ковыряется. Я пригляделась – у него картинка из моей башки, а ощущения – с этого, который потом помер аккурат после «Очищения». Я на цыпочках подошла да перевела всё на один источник, на меня, как я от ужаса завывала и на помощь звала. Чтобы хозяин-то понял, как оно бывает, когда помираешь, а никто и не приходит. Он пытался выключить, сопротивлялся, но дальше я и не помню толком. Дала ему по башке, а пока он дёргался, нож принесла. Потом… Потом вы вот появились. – Анна Ивановна закашлялась. – А что мне теперь за это будет?

Глава 19. «Что тебе нужно, любимая?»

Ольга рассматривала свои идеальные ногти и думала, во сколько ей обойдётся восстановление их внешнего вида, если она начнёт их грызть. Прямо сейчас. В приёмной главы «Эмпатии». Где были только она и Марк.

Пока она сидела на диване, Марк ходил от стены к стене уверенным спокойным шагом. Коллеги и любовники не смотрели друг на друга. Оба заготовили объяснительные, в которых виновниками кражи разработки последней модели доступа в «Эшку» назвали инженеров.

Из кабинета – тропического рая размером с футбольное поле – не доносилось ни звука. Но Ольга почему-то была уверена, что начальники отделов технических разработок защиты данных мечутся от пальмы к пальме, а под ногами у них мельтешат бытовые роботы-дроиды, бесстрастно собирают осколки, ручки и бумагу. Всё, что только можно подобрать и швырнуть, Алан Красный уже взял в руки и запустил в подчинённых.

А если он кого-нибудь убьёт, то вполне может пустить на компост и удобрить орхидеи. Или лилии. Никто и никогда не исследовал рабочее пространство отца-основателя «Эмпатии», там столько места, может, и измельчитель стоит.

Ольга поёжилась, не от сути своих мыслей, они ей показались вполне логичными, а от своей дерзости. Как можно думать так бредово и цинично? Прямо сейчас она должна отслеживать публикации в инфосети об «Эмпатии», готовить новые «постно-благостные», как о них говорит Марк. Или проверять акции компании на рынке ценных бумаг. Сильное снижение – знак того, что кто-то знает об утечке новой технологии и скоро здесь появится полиция и следователи МИТа. Рост – никто не в курсе, пользователей только прибавилось, очередная «звезда» открыла личный канал в «Эмпатии». Незначительные колебания – всё идёт по плану.

План есть, просто я его не знаю. Марк, Алан, они же знают, чем занимаются. Настолько, что ни тот ни другой в «Эмпатию» не заходят, даже по рабочей надобности.

Ольга закрыла глаза и начала считать до миллиона. После бесчисленных попыток найти идеальный текст для мгновенного отрешения она не нашла ничего лучше банальной математики. Числа стабильны. А вот люди слишком непредсказуемы.