Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

Многие федералисты опасались, что такое расширение нации приведет к усилению рабовладельческого Юга за счет Северо-Востока. "Фракция Вирджинии, - заметил Стивен Хиггинсон из Массачусетса, - несомненно, разработала продуманный план управления и угнетения Новой Англии; и это стремление расширить нашу территорию и создать новые штаты является его неотъемлемой частью".31 Некоторые из этих федералистов, во главе с бывшим государственным секретарем Тимоти Пикерингом и Роджером Грисволдом из Коннектикута, возродили идею 1780-х годов об отделении и создании отдельной конфедерации Новой Англии и Нью-Йорка. Однако категорическое несогласие Гамильтона с подобной идеей, по сути, погубило ее, по крайней мере на время. "Расчленение нашей империи, - сказал Гамильтон одному из видных федералистов Новой Англии накануне своей роковой дуэли с Аароном Берром в июле 1804 года, - не принесет никакого облегчения нашей настоящей болезни, которая заключается в ДЕМОКРАТИИ".32

С их концепцией Соединенных Штатов как слабо связанной конфедерации штатов у демократов-республиканцев не было проблем с присоединением этой огромной территории. "Кто может ограничить масштабы эффективного действия федеративного принципа?" - спрашивал Джефферсон в своей второй инаугурационной речи в марте 1805 года. Империя свободы" Джефферсона всегда состояла из принципов, а не из границ. По его словам, пока американцы верят в определенные идеалы, они остаются американцами, независимо от того, какую территорию они занимают.33

Например, в 1799 году знаменитый первопроходец Дэниел Бун перевез свою большую семью из Кентукки в Миссури - на испанскую территорию - без какого-либо ощущения, что он стал менее американцем. Испанское правительство просто пообещало ему и его семье достаточные участки дешевой земли, и этого было достаточно, причем не только для него, но и для бесчисленного множества других американцев, которые в поисках дешевой земли переселялись на принадлежащие Испании территории, включая Техас. Позже Бун говорил, что никогда бы не поселился за пределами Соединенных Штатов, "если бы не был твердо уверен, что эта территория станет частью американской республики". Возможно, так оно и есть: Джефферсон, безусловно, приветствовал это перемещение американцев на земли, принадлежащие Испании, поскольку "это может быть средством доставки нам мирным путем того, что в противном случае может стоить нам войны".34

Президент часто выражал странное представление об американской нации. Временами он был удивительно равнодушен к возможности того, что западная конфедерация может отделиться от восточных Соединенных Штатов. Какое это имеет значение? спросил он в 1804 году. "Жители западной конфедерации будут такими же нашими детьми и потомками, как и жители восточной".35 Такое спокойное отношение к точно ограниченной территории как источнику нации отличалось от отношения европейских наций. Для Джефферсона и многих других республиканцев такое своеобразное представление о государственности делало идеологию более важным фактором, определяющим американскую идентичность, чем занятие определенного географического пространства.

Несмотря на большой энтузиазм Джефферсона по поводу покупки, он не решался направить договор в Сенат для ратификации. Будучи твердым приверженцем ограниченного правительства и строгого следования Конституции, Джефферсон сомневался, что федеральное правительство имеет конституционное право приобретать иностранные территории или, что еще важнее, включать их в состав Союза. В течение семи недель он беспокоился об этом вопросе и обдумывал идею внесения поправок в Конституцию. Только когда в августе 1803 года Ливингстон и Монро сообщили ему, что Наполеон передумал заключать сделку, он неохотно согласился отправить договор в Сенат, не упомянув о своих конституционных опасениях. По его словам, лучше обойти их молчанием, чем пытаться оправдать покупку, ссылаясь на широкое толкование Конституции.

Сенат выполнил пожелания Джефферсона, но более непокорная и буйная Палата представителей, которой пришлось выполнять договор в финансовом отношении, открыла конституционные проблемы, которых Джефферсон надеялся избежать. Хотя они оставались твердыми приверженцами прав штатов и строгой конструкции, многие республиканцы в Палате представителей были вынуждены, как и Гамильтон в 1790-х годах, ссылаться на "необходимую и надлежащую" статью Конституции, чтобы оправдать приобретение правительством Луизианы. Несмотря на то, что республиканцы имели в Палате большинство три к одному, сторонники покупки смогли провести свой первый процедурный законопроект с перевесом всего в два голоса - 59 против 57.