Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

Пятая поправка гарантирует права лиц, подозреваемых в совершении преступления, и запрещает правительству изымать частную собственность для общественных нужд без справедливой компенсации. Поправка VI признает права обвиняемых по уголовным делам, а поправка VII защищает право на суд присяжных в некоторых гражданских процессах. Восьмая поправка запрещает чрезмерные залоги и штрафы, а также "жестокие и необычные наказания".

Девятая поправка, которая была очень важна для Мэдисона, гласит, что "перечисление в Конституции определенных прав не должно толковаться как отрицание или умаление других прав, сохраняемых народом". А Десятая поправка оставляет за штатами или народом все полномочия, не делегированные федеральному правительству и не запрещенные штатам. Включение такого пункта в Конституцию вызывало особое беспокойство у антифедералистов. На ратификационном съезде в Вирджинии Джордж Мейсон предупреждал, что "если этого не сделать, то многие ценные и важные права будут утеряны по косвенным признакам". По его словам, "если не будет Билля о правах, подтекст может поглотить все наши права".59

В начале осени 1789 года Конгресс принял поправки и отправил их в штаты для ратификации. К тому времени многие федералисты пришли к выводу, что билль о правах, возможно, и впрямь неплохая вещь. Это был не только лучший способ подорвать силу антифедерализма в стране, но и появившийся Билль о правах, как отмечал Гамильтон, оставлял "структуру правительства, массу и распределение его полномочий на прежнем уровне".60 Антифедералисты в Конгрессе начали понимать, что поправки Мэдисона, основанные на правах, ослабили желание провести второй съезд и, таким образом, фактически работали против их цели - коренного изменения Конституции. Поправки Мэдисона, как с гневом осознали противники Конституции, "ни на что не годятся" и "рассчитаны лишь на то, чтобы развлечь или, скорее, обмануть".61 Они затрагивали "только личную свободу, оставляя такие важные пункты, как судебная власть, прямое налогообложение и т. д., на прежнем уровне".62 Вскоре федералисты стали выражать удивление тем, что антифедералисты стали такими ярыми противниками поправок, ведь изначально они были их идеей.63

В отличие от французской Декларации прав человека и гражданина, принятой Национальным собранием в 1789 году, американский Билль о правах 1791 года был не столько созидательным, сколько оборонительным документом. Он не содержал универсальных претензий, а основывался исключительно на конкретной истории американцев.64 В нем не изобретались права человека, которых не существовало ранее, а в основном повторялись давно существующие права английского общего права. В отличие от французской Декларации, которая вышла за рамки закона и институтов власти и фактически стала источником правительства и даже самого общества, американский Билль о правах был просто частью привычного английского обычного права, которое работало над ограничением существовавшей ранее правительственной власти. Чтобы найти американскую версию французской Декларации прав человека и гражданина, которая утверждала бы естественный, равный и универсальный характер прав человека, необходимо вернуться к Декларации независимости 1776 года.

В сложившихся обстоятельствах штаты ратифицировали первые десять поправок медленно и без особого энтузиазма в период с 1789 по 1791 год; некоторые из первоначальных штатов - Массачусетс, Коннектикут и Джорджия - даже не потрудились. После ратификации большинство американцев быстро забыли о первых десяти поправках к Конституции. Билль о правах оставался в судебном порядке бездействующим вплоть до двадцатого века.

Антифедералисты, возможно, и были озабочены правами, но большинство федералистов считали, что власть - это то, что больше всего нужно новому правительству. А власть для американских революционеров XVIII века означала, по сути, монархию. Если в политическое тело будет влита хорошая доза монархической власти, как ожидали многие федералисты в 1787 году, то энергичным центром этой власти станет президентство. По этой причине именно должность президента вызывала у многих американцев наибольшие подозрения в отношении нового правительства.

Президентство было новой должностью для американцев. В Конфедерации был Конгресс, но никогда не было единой сильной национальной исполнительной власти.65 Статья II Конституции очень расплывчато описывает полномочия президента. В ней говорится лишь о том, что исполнительная власть принадлежит президенту и что президент является главнокомандующим армией, флотом и ополчением, когда они призываются на службу Соединенными Штатами.