Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

Однако парадоксальным образом эти рабовладельческие аристократические лидеры республиканской партии были самыми горячими сторонниками свободы, равенства и народного республиканского правительства в стране. Они осуждали привилегии богатых спекулянтов и денежных воротил и превозносили характер простых фермеров, которые были независимы и неподкупны и являлись "самой надежной опорой здоровой нации". В отличие от многих дворян-федералистов на Севере, эти южные дворяне сохранили прежнюю уверенность вигов в том, что Джефферсон называл "честным сердцем" простого человека.68

Отчасти вера в демократическую политику, которую разделяли Джефферсон и его коллеги с Юга, объяснялась их относительной изоляцией от нее. Когда рабство чернокожих на Севере и во всем мире все больше ставилось под сомнение, многие белые мелкие фермеры Юга обрели общую солидарность с крупными плантаторами. Они были склонны более или менее преданно поддерживать руководство крупных рабовладельческих плантаторов. В результате крупные плантаторы Юга никогда не чувствовали угрозы со стороны демократической избирательной политики, которая подрывала почтение людей к "лучшему роду" на Севере. Иными словами, чем более устоявшимся было руководство, тем меньше у южных лидеров было причин сомневаться в республиканских принципах или власти народа.69

На Севере, особенно в быстро растущих средних штатах, амбициозные люди и новые группы без политических связей приходили к выводу, что республиканская партия - лучшее средство для борьбы с укоренившимися лидерами, которые чаще всего были федералистами. Поэтому республиканская партия на Севере резко отличалась от своей южной ветви, что с самого начала делало национальную партию нестабильной и несочетаемой коалицией. На Юге республиканская оппозиция федералистской программе была в основном реакцией сельского рабовладельческого дворянства, которое придерживалось ностальгического образа независимых свободных фермеров и опасалось антирабовладельческих настроений и новых финансовых и коммерческих интересов, возникающих на Севере.

Однако на Севере Республиканская партия стала политическим выражением новых эгалитарно настроенных социальных сил, порожденных и активизировавшихся после революции. Конечно, у отдельных людей были разные мотивы для вступления в Республиканскую партию или голосования за кандидатов-республиканцев. Часто к республиканцам присоединялись представители меньшинств, например баптисты в Массачусетсе и Коннектикуте, которые стремились бросить вызов религиозному истеблишменту конгрегационалистов, где доминировали федералисты. Многие другие, например, шотландцы-ирландцы или немцы, симпатизировали республиканцам просто потому, что им не нравились англофилы-федералисты. Но больше всего республиканскую партию на Севере поддерживали предприимчивые и быстро растущие люди среднего достатка, возмущенные притязаниями и привилегиями укоренившейся федералистской элиты. К ним относились амбициозные коммерческие фермеры, ремесленники, промышленники, торговцы, а также купцы второго и третьего звена, особенно те, кто занимался торговлей в новых или маргинальных районах. Как отмечал убежденный массачусетский федералист преподобный Джедидия Морс, эти северные республиканцы были теми, кто "с наибольшей горечью осуждает как аристократов всех, кто думает не так, как они".70 "Аристократ" действительно стал уничижительным термином, который лучше всего описывал врага северных республиканцев. У этих людей среднего достатка были все основания поддерживать партию, которая выступала за минимальное правительство, низкие налоги и враждебность к монархической Англии.

В мае 1793 года Джефферсон предложил свое собственное описание федералистов и республиканцев. На стороне федералистов, изобилующей "старыми тори", были "модные круги" в крупных портовых городах, купцы, торгующие на британский капитал, и спекулянты бумагами. На стороне республиканцев, по его словам, были купцы, торгующие собственным капиталом, ирландские купцы, а также "торговцы, механики, фермеры и все остальные возможные категории наших граждан".71 Описание Джефферсона вряд ли может объяснить степень поддержки простых людей, которой пользовались федералисты в 1790-х годах, но оно позволяет предположить, что республиканцы на Севере стремились к восходящему движению.72