Enchanté (СИ)

Улыбаясь, Тесей поднял голову к окнам. Неяркое осеннее солнце пригасило набежавшее облако, и стало видно, что в комнатах на втором этаже горит свет. Хозяева дома, значит — почему тогда не открывают пришедшему в назначенное время гостю?

Риччи застучал по двери уже неприлично громко.

— Дафна! Мадам Певерелл!

Снова нет отклика.

Тесей не знал, картина какого именно ужаса встала сейчас перед глазами у Риччи, но тот бешено ударил в дверь плечом, и ещё раз, хлипкий замок не выдержал, створка распахнулась, и он бросился внутрь под негодующий вопль кого-то из соседского окна. Тесей — за ним, стискивая пустой карман по не выбитой за годы войны привычке, пусть палочки там и не было. Дверь, он заметил, была заперта на сорванный их вторжением засов, изнутри.

— Дафна!

Сумрачные комнаты по сторонам лестницы, бегом наверх, на свет…

Она лежала на полу, раскинув руки, мигающее пламя газовой лампы под потолком отражалось в ее неподвижных глазах, длинные светлые волосы — озеро золота вокруг головы. Безмятежная, красивая, как на том фотоснимке, что Риччи пронёс с собой через войну.

Тесей думал, что не увидит больше ничего, что могло бы тронуть его за живое, не после тонущих в грязи тел и воздуха, обратившегося ядом, но эта полудетская, умоляющая растерянность на лице Риччи, не способного поверить в то, что он видит сейчас — это было мучительно.

Он не сразу заметил в глубине комнаты второе тело — должно быть, мадам Певерелл. Пышная чёрная юбка задралось, непристойно оголяя ногу, голова свесилась на грудь, и на вышитом блестками платье — пятна рвоты.

Нигде ни крови, ни следов борьбы.

— Не трогай ничего, не трогай! — Тесей силой оттащил Риччи в сторону. — Нужно врача, полицию, быстро!

На улице он поймал первого встретившегося мальчишку, сунул ему все нашедшиеся в карманах деньги и велел бежать в полицейский участок, а сам вернулся в дом и втолкнул Риччи в тесную кухню. Пахло какими-то благовониями и пылью, но в каждом вдохе Тесей боялся ощутить другой, знакомый запах, и разум протестующе щетинился единицами: одиннадцатого, в одиннадцать, все кончилось, смерти больше не может быть, не должно!

В граненом графине с треснувшее пробкой было что-то нужного цвета и запаха, и Тесей протянул Риччи стакан.

— Выпей.

Это было немагическое Обливиэйт, необходимое, но Риччи отталкивал его руку, как капризный ребёнок. И это тоже было знакомо: когда мир становится настолько чудовищным, что даже глотком виски не хочешь пускать его внутрь. Тесей вспомнил сегодняшнее счастливое утро разом со стыдом и завистью к себе прежнему и на секунду почти пожалел, что встретил Риччи и потерял эту чудесную эйфорию жить.

Наконец явившаяся полиция и медик осмотрели погибших и отказались сообщить о сделанных выводах: требуется вскрытие, следственные изыскания, много работы…

— Вам сообщат, — сказал офицер, записав их имена.

Тесей отвел Риччи домой, где благословенный виски наконец подействовал и тот провалился в сон с готовностью, как будто сознание его только и ждало повода угаснуть. Тесей остался сидеть у окна. Спать не мог, думал о случившемся, память как будто заполняла министерский пергамент с отчётом.

Окна и дверь закрыты изнутри. Если нет черного хода, значит погибшие были дома одни.

Почти догоревшие свечи и лампы, зажженные, должно быть, ещё накануне, на полках — гадальные карты, какие-то фигурки и другая атрибутика медиума. Пустой стол. В комнате — никакой еды или напитков, да и в кухне Тесей не заметил приготовлений к обеду с заранее приглашенным Риччи.

Пена на губах мадам Певерелл и безмятежное лицо Дафны. Ни крови, ни видимых ран. Они погибли вместе, но от разных причин. Тесей не был медиком и до сего дня видел только смерти очевидно насильственные. Остановка сердца и прочие болезни, магические и нет, к этому не относились, но мертвых, похожих на Дафну, он видел, именно будучи мракоборцем. Тела, неживые по неведомой причине, потому что в них здоров каждый дюйм. Для магла это звучало бы загадкой. Для Тесея, да для любого хогвартского пятикурсника, уже знавшего о непростительных заклятиях, это звучало как ответ. И если он прав, то почему неволшебница оказалась убита Авадой Кедаврой?

Он понимал, что просто прячется в своей логике от сочувствия, от воспоминаний о рассказах про счастливое будущее с домиком в Бретани и любимой девушкой рядом, которыми Риччи делился со всеми, кто слушал, и которые теперь ушли навсегда. Как погибшие солдаты, умершие давно, но ушедшие безвозвратно только одиннадцатого, одиннадцатого, в одиннадцать, когда под цифрами потерь подвели черту. Некого искать, некому мстить, утешения не будет.

Но не в этот раз. В этот раз он может искать. И найти. И отомстить.

Через эту мрачную Триумфальную арку сознание ускользнуло в сон, но напоследок Тесей подумал о другой цифре:

«Я свободна завтра в четыре».

========== День 2 ==========

Вскинув голову — он так и заснул у стола с одним из множества обретенных за последние годы навыков: спать в любом месте и положении — Тесей обнаружил Риччи в дверях комнаты.

— Куда ты?

— Пройдусь.

Тесей поднялся, потер лицо рукавом.

— Я с тобой.