Эндана

- Только не убейте его! Раз принцесса решилась на такой шаг, значит, он ей не безразличен! Уж поверьте мне, такая девушка просто так не прыгнет в постель, она любит его. Это просто юношеская горячка и дело кончится свадьбой!

- А вот это не тебе решать! - поднялся из-за стола Тиар.

Когда грозный силуэт вырос на пороге апартаментов принцессы, в ее комнате успела собраться стайка фрейлин, впрочем, предпочетших исчезнуть с глаз долой при одном только взгляде на гневного короля. Финдхоем тоже не решилась остаться с Ее Высочеством, тем более, что Тиар недвусмысленно указал ей пальцем на дверь. Некоторой время он молча смотрел на лежащую в кровати сестру.

Принцесса Алба и впрямь выглядела неважно, под припухшими от слез глазами залегли черные тени, губы были искусаны, волосы в беспорядке.

Она испугано посмотрела на брата, и он сдержал рвавшийся наружу гнев и спокойно спросил, - Это правда, Алба, ты действительно ждешь ребенка?

Девушка съежилась в комочек под его взглядом и кивнула головой, после чего разразилась слезами. Тиар растерянно сел рядом. Он до последнего мгновения надеялся, что это ошибка и принцесса просто слегка приболела.

- Алба, кто он?

Девушка замотала головой, отказываясь говорить.

- Почему?

Боль, прозвучавшая в голосе юноши, заставила поднять принцессу голову, и сквозь рыдания проговорить, - Он не хочет жениться.... Он не любит меня...

- Не любит!!!

Разъяренный рев Тиара заставил принцессу замолкнуть, слезы сами высохли, и теперь о недавней истерике напоминала только напавшая на девушку икота.

- А о чем же он раньше думал, когда....

Молодой человек снова вскочил на ноги и как раненый зверь метался по комнате.

Внезапно он остановился и спросил, - Ты будешь, счастлива, если он женится на тебе?

Принцесса перестала икать, села, посмотрела на брата с надеждой и прошептала, - Да!

- Тогда скажи его имя.

- И мне тоже интересно его услышать, - проскрипел старческий голос и Тиар увидел знакомую серую хламиду Избранного брата, шагнувшего навстречу правителю из-за плотных полотнищ прикроватного балдахина.

Глава 33

Разная работа бывает на свете, хорошая и не очень, кому как повезет. Худой и сутулый мужчина лет двадцати пяти от роду поерзал на жестком табурете и украдкой вздохнул. Его работа ему не нравилась, да и кому доставит удовольствие следить за исполнением наказаний! Всего то два месяца в этой должности, а уже бывает, что по ночам кошмары снятся. Ладно, когда убийц или насильников пытают, заслужили, а когда ...

Да что тут говорить! Вот накопит денег на товар, откроет свою лавку и уйдет отсюда!

Он покосился с завистью на палача.

Вот у кого нервы железные, ничто его не берет, даже обедает в пыточной, ему то уж точно кошмары не снятся.

Палач возился у стола со своими инструментами, выбирая подходящий. До этого он обошел закованного в цепи юношу, разглядывая его со знанием дела. Руки пленника бы закованы в кандалы и задраны над головой, он почти висел на толстой цепи, вкрученной в низкий сводчатый потолок, касаясь, пола только кончиками ног. Наконец палач выбрал плеть о трех концах, из тяжелой плотной кожи.

Первый удар кнута разорвал тонкую ткань рубашки, и на коже вспухли кровавые полосы. Узник прикусил губу, чтобы сдержать рвущийся стон. Где-то после двадцатого удара он обессилено обвис на цепях, ноги отказывались держать, но по-прежнему молчал, зло, сверкая глазами, а потом и вовсе поднял голову, усмехнулся и посмотрел на своего мучителя.

Палач озадаченно хмыкнул и подошел ближе, чтобы рассмотреть результат своего труда. На спине от одежды остались жалкие лохмотья, пропитанные кровью.

Мужчина пожал плечами и сам себе под нос проворчал, - Стойкий значит.... А если я вот так?

И кнут просвистел с особой силой, захватив плечо и разорвав рукав, сквозь прореху стал, виден затейливый узор татуировки, перечеркнутый красной полосой рассеченной плоти.

Спокойный голос писаря произнес, - Двадцать шесть...

Снова свист плети, влажный чмок о мягкое тело тот же бесстрастный голос, - Двадцать семь...

Еще семьдесят ударов.... Толстая цепь звякнула и качнулась.

- Двадцать восемь... двадцать девять...

Но этой цифре тело узника дернулось и обвисло, сознание погасло, милосердно спасая от окружающего кошмара.

- Воды принести? - деловито поинтересовался писарь.

- Нет! - осадил доброхота палач. Тебе что, больше всех надо? Пусть висит без сознания, это не так больно.

- Так наказание же! - возмутился писарь. Он даже не застонал ни разу!

А я итак его исполняю! А если кто-то не верит, могу для убедительности продемонстрировать на его собственной шкуре! Хочешь?

Служка затряс головой.

- Правильно не хочешь, - удовлетворенно кивнул головой палач. От моего удара ты не только застонешь, ты так заорешь, что в башнях услышат!

А он что ж не орет? - ехидно поинтересовался писарь.

Он - воин, - вздохнул мужчина. Таких, хоть до смерти запори, рта не откроют. А до смерти нельзя...приказа не было.