Эндшпиль

Впрочем, британцы ответили не менее серьезно. Второй английский крейсер стрелял, в отличие от первого, попеременно бронебойными и фугасами. И именно бронебойный снаряд попал в крышу башни «Глаголь». Причем попал во время заряжания. Пробив крышу, он взорвался внутри, воспламенив подаваемые пороховые заряды. Из всех щелей башни полыхнуло огнем, крыша, подскочив кверху, снова упала на место. В погреба огонь не проник, но теперь отстреливаться русскому крейсеру стало практически нечем. Одна башня выгорала, а стелющийся дым, хотя и сдуваемый на корму, перекрывал обзор второй. К тому же англичане постепенно нагоняли русский корабль и их огонь становился все более эффективным. Очередной снаряд «доминиона» проделал в корме рейдера подводную пробоину и повредил винторулевую группу. Русский крейсер рыскнул влево, а «доминионы», сократив расстояние и подвернув. Открыли огонь из всех башен, расстреливая рейдер из четырнадцати стволов. «Рюрик» огрызался только из шести орудий. И даже добились определенных успехов, попав несколько раз в того же уже получившего попадания англичанина. Но вскоре попадание в носовую надстройку нарушило на рейдере централизованное управление огнем, отчего эффективность его стрельбы стала быстро падать. Однако русские не сдавались, продолжая отстреливаться. Но потом тяжёлый снаряд пробил главный броневой пояс «Рюрика» и привёл к затоплению одного из машинных отделений. Скорость крейсера снизилась до двенадцати узлов. Англичане продолжали всаживать в него снаряд за снарядом. Казалось все уже кончено, но русские напоследок смогли отомстить, всадив еще два снаряда ниже ватерлинии в первый британский крейсер. Потерявший уже две башни главного калибра из пяти, с разбитым носом, пламенея очагами пожаров и кренясь на правый борт, британский крейсер вышел из боя. Но второй, почти не поврежденный, продолжил схватку. Тем более, что к нему присоединились вернувшиеся «Индефатигэбл» и «Рейнбоу».

Появился нарастающий крен на левый борт. Горящий «Рюрик» агонизировал, но продолжал упорно держаться на плаву и отстреливаться из всех уцелевших орудий. Иногда даже попадая в корабли противника. И тогда англичане решили добить его торпедами. «Индефатигэбл» и «Рейнбоу», поврежденные, но сохранившие ход и боеспособность, зашли в атаку с правого борта. Стволы казематных стодадцатимиллиметровок из-за крена задрались так высоко, что орудия могли стрелять только в небо. Но британцы все равно не стали рисковать и выстрелили с максимального расстояния. Из восьми устремившихся к русскому крейсеру торпед в него попали четыре…

Через три дня проходящий в этом районе чилийский пароход подобрал с воды двух измученных ранами, морем и жаждой русских моряков. Удержавшихся на поверхности благодаря полуразбитому спасательному плоту. И немного позднее весь мир узнал, что англичане ушли после боя, не пытаясь разыскать и спасти уцелевших русских.

Потом стало известно, что кроме «Ройял Артура», бой не пережил и тяжелый (линейный) крейсер «Острейлиа», затонувший от полученных повреждений по пути в порт. А крейсера «Нью Зиленд», «Индефатигэбл» и «Рейнбоу» встали на длительный ремонт…

Турция. Константинополь и Проливы. Август 1910 г.

Ситуация, с точки зрения великого визиря Османской империи Кямиль-паши, складывалась совсем плохая. Сражения за Македонию и Фракию обескровило турецкие армии, целых два корпуса, усиленные и набранные из самых боеспособных частей, недавно перебросили на усиление Чаталджинской позиции. Кавказская армия давила с востока, уничтожая посланные ранее подкрепления и угрожая безопасности центральных провинций со стороны Малой Азии Небольшой флот и полторы дивизии пехоты, что англичане и французы оставили в Стамбуле – помощь настолько мизерная, что о ней можно даже и не вспоминать. Хотя конечно, с учетом того, что в Стамбуле из всех войск остались только пехотная и кавалерийская дивизия, то и три пехотные бригады становятся большой силой. Но что их хватит, если неверные решат высадить десант, Кямиль-паша сильно сомневался. Надо признать, не он один. Не зря все, кто побогаче, уже

уехали из города. А вслед за ними потянулись под любым предлогом чиновники и даже бедняки. И только самые фанатичные и самые бедные, да вынужденные регулярно ходить на службу еще оставались в городе. В котором, кстати, понемногу воцарялся самый натуральный беспорядок. Мусульманские фанатики нашли привычное объяснение всем бедам, творящимся с поклонниками Аллаха, в проживающих в городе неверных. И то в одном, то в другом районе столицы внезапно начинались погромы. Полиция и не пыталась их останавливать, а войска охраняли лишь посольства и районы, в которых жили придворные султана.