Эндшпиль Европа. Почему потерпел неудачу политический проект Европа. И как начать снова о нем мечтать

Насколько по-разному интерпретировалось падение Стены в США и Европе показывает ставшая знаменитой статья американского политолога Чарльза Краутхаммера «Однополярный момент», опубликованная в журнале Foreign Affairs.⁶ Краутхаммер пишет в ней, что в обозримом будущем США будут единственной властью на всем земном шаре. А остальным государствам не остается ничего иного, как признать притязание США на лидерство.

Эссе Краутхаммера репрезентативно для образа мысли, который желал отвести Соединенным Штатам после холодной войны роль «глобального полицейского». На место Устава ООН с пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН, обладающими правом вето и тем самым, из-за разногласий между собой, непрямым образом гарантирующими право на невмешательство во внутренние дела других государств, должен был прийти порядок, определяемый, прежде всего, США и их ближайшими союзниками. Это возглавляемое США международное сообщество, в основном западных государств, должно было в будущем получить возможность независимо от Совета Безопасности ООН действовать против стран, которые Краутхаммер называет «Weapon States» («вооруженные государства»). Под ними он понимал государства, приобретающие оружие массового поражения, включая системы доставки, позднее названные «государства-изгои». Однако эта проектируемая Краутхаммером роль США как «мирового полицейского» противоречила европейской традиции Вестфальского мира 1648 года. С того времени право на «невмешательство во внутренние дела страны» являлось краеугольным камнем международного права. Оно должно было предотвратить развязывание опосредованных войн (как, например, той же 30-летней войны 1618–1648 годов), поскольку затем их, вследствие вовлечения интересов слишком многих сторон, почти невозможно умиротворить. Замысел Краутхаммера был нацелен на устранение из международного права именно этого предохранительного механизма – со всеми вытекающими последствиями, вплоть до сегодняшней войны на Украине.

Примерно через десятилетие после статьи Краутхаммера право на невмешательство было фактически удалено из международного права через ряд инициированных США прецедентов (война в Югославии 1999-го, война в Афганистане 2001-го, война в Ираке 2003-го) и переинтерпретировано в «Обязанность защищать» («Responsibility to Protect»). Таким образом на место Устава ООН пришел «основанный на правилах порядок Запада»: международное право во имя Добра, которое толкуется США в одностороннем порядке.⁷

Европа планирует политический союз, США планируют следующую войну Итак, Фукуяма и Краутхаммер интерпретировали конец Советского Союза как победу в холодной войне. Когда 26 декабря 1991 года Советский Союз окончательно распался и красный флаг над Кремлем был спущен, внутри «вашингтонского кольца» и в университетах Лиги плюща инстинктивно согласились с ними. И уже 18 февраля [1992], то есть менее чем через два месяца после распада Советского Союза, Пол Вулфовиц, тогдашний государственный секретарь по политическим вопросам в Пентагоне, в проекте «Руководство по оборонному планированию на 1994–1999 годы» («Defense Planning Guidance 1994–99») прописывает новое определение американской внешней политики.⁸ Предложенное им новое определение позже стало известно как доктрина Вулфовица: «Наша первая задача, – формулируется там, – состоит в том, чтобы не допустить повторного появления нового соперника, будь то на территории бывшего Советского Союза, либо где-либо еще, который стал бы угрозой такого же порядка, как былой Советский Союз». Мы стремимся, продолжает Вулфовиц, «предотвратить доминирование любой враждебной державы в каком-либо регионе, ресурсы которого под консолидированным контролем могут оказаться достаточными для осуществления глобальной власти».⁹

Здесь уже вполне предъявлены основные черты американского взгляда на мир после холодной войны. Другими словами, через восемь недель после того, как конкурент США покинул мировую сцену, отдельные американские стратеги, как Вулфовиц, уже начали планировать следующую войну. США восприняли окончание холодной войны всего лишь как возможность подготовиться к следующему соперничеству. Идея долгосрочного преодоления геополитической конкуренции или идея объединенной Европы, которую Европа и Москва собирались реализовывать и для чего параллельно работали над договорной основой для совместной архитектуры безопасности в виде Маастрихтского договора о политическом союзе (1992) и ДОВСЕ (1991), – никогда всерьез не рассматривались в США.¹⁰ Россия не должна была получить ни единого шанса.

Экономическая война против России