Эндшпиль Европа. Почему потерпел неудачу политический проект Европа. И как начать снова о нем мечтать

По сути, политика реформ Горбачёва и Ельцина предоставляла небывалые возможности развития для всего Запада – если бы сделанным Россией предложением о мире смогли воспользоваться. Под зонтиком кооперативного мирного порядка, который покрывал бы пространство от Ванкувера до Владивостока, то есть охватывал бы значительную часть северного полушария, подъем Китая и Индии не составил бы большой проблемы. Однако в Вашингтоне этот вариант развития был отвергнут еще в 1992 году. Тогда было принято решение не помогать России в ее трансформации в рыночную экономику, например, в рамках какой-то новой редакции или варианта плана Маршалла, направлявшего восстановление Европы после 1945 года на мирные рельсы и в конечном счете сделавшего возможной демократию в Европе. Вместо этого было настоятельно предложено провести экономическую шоковую терапию (Джеффри Сакс). При этом России не предоставили финансовую помощь, подобно другим государствам, таким как Чили или Польша, после того как те подчинились так называемому Вашингтонскому консенсусу¹¹. По сути, шоковая терапия – сомнительная неоимперская экономическая политика, бессмысленно разрушающая региональные структуры и делающая страны зависимыми от мирового рынка. Но проводить ее без какой-либо финансовой помощи было проявлением экономической войны, которую сам Запад по-прежнему хотел вести против России, решившейся в 1991 году сбросить оковы коммунизма и двигаться в сторону либерализма. Уже тогда стало очевидным, что «капитализация» России для США была важнее, чем ее «демократизация». Визитной карточкой этого был Макдональдс рядом с Красной площадью!

Таким образом, один из самых рискованных экономических экспериментов – переход от советской государственной экономики к рыночной – был осуществлен почти без финансового обеспечения. Результат не заставил себя ждать: приватизация государственных предприятий и либерализация цен привели к тому, что потребление за год упало на 40%, а треть населения опустилась ниже черты бедности.¹² В то время когда многие российские граждане оказались вынуждены распродавать свое скромное имущество на рынках¹³, а ожидаемая продолжительность жизни мужчин упала до 58,9 лет¹⁴, в стране к 2003 году добавилось еще 17 миллиардеров. За этим последовал продолжавшийся годами отток капитала из России, от которого выиграли западные инвесторы¹⁵, тогда как российское государство было не в состоянии выплатить зарплату своим чиновникам, иногда – месяцами.

Колонизация России

Первое расширение НАТО на восток после воссоединения [Германии] произошло уже в 1994 году – хотя, как теперь известно, были даны заверения, что этого не произойдет.¹⁶ Первоначально в НАТО вступили только Польша, Чехия и Венгрия, то есть восточноевропейские страны, по своей культурной идентичности более связанные с Центральной Европой, нежели с Россией. Принимая это определяющее решение, означавшее разрыв договоренностей, достигнутых в ходе воссоединения Германии, с Россией консультироваться не стали.

В отличие от Европы, для США речь о партнерстве с Россией никогда не шла.

Отношение Соединенных Штатов к постсоциалистической России проявилось также в вышедшей в 1997 году книге влиятельного советника президента Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска: Господство Америки и его геостратегические императивы». Посвященная России глава в ней носит пренебрежительное название «Черная дыра». Хотя Бжезинский не говорит об этом прямо, но в конечном счете он исходит из того, что Россия – это «не-страна», какая-то новая Латинская Америка, которая мечется от одного долгового кризиса к другому и на политику которой можно влиять извне через криминальные сети и подкупленных олигархов. Фактически он отказывает России в праве на собственные интересы, утверждая, что по вопросам безопасности она должна подчиняться НАТО, а по экономическим вопросам – Международному валютному фонду и Всемирному банку. О ее возможных будущих попытках вернуть себе геополитически важное положение он заранее отзывается как о «тщетных».¹⁷ В одном месте Бжезинский с нескрываемым высокомерием даже предлагает разделить Россию на три или четыре части.¹⁸ В другом месте он лапидарно замечает: «Следовательно, потеря территорий не является главной проблемой для Росии».¹⁹ Такой способ отказа в каком бы то ни было партнерстве с Россией напоминает Версальский договор, посредством которого прежде всего Франция после Первой мировой войны пыталась долгосрочно ослабить Германию. Сегодня историки сходятся во мнении, что этот мирный договор, не дававший Германии никаких перспектив развития, уже предопределил путь к Второй мировой войне. Европа усвоила этот урок еще в 1945 году; американцы же, по-видимому, так этого и не сделали.