Энеида (илл. А. Базилевича)

[18]А между тем царем Латином
Был крепок сей латинский край.^{85}

Как Каин, трясся над алтыном
Заядлый этот скупердяй,
Чьи подданные — голодранцы —
Носили рваные «голландцы»,
Точь-в-точь как их сквалыжный царь.
На деньги там не козыряли,
А только писанки катали
И черствый прятали сухарь.

[19]Пока, Эолу повинуясь,

Летел вовсю троянский флот,
Роменским табачком балуясь,^{86}Анхизов сын глядел вперед.
Он гаркнул: «Братцы, шевелитесь!
На весла шибче навалитесь.
Вон Тибр уже маячит наш!^{87}Ведь эта речка с берегами
Нам предназначена богами!
Гребите! — скоро и шабаш».

[20]Богам родня — хоть не из, близких —

Был царь Латин, а потому^{88}Занесся и поклонов низких
Не расточал он никому.
Мерика, мать его, исправно
Когда-то навещала Фавна,
Затем Латина родила.
Имел он доченьку-воструху,^{89}Красотку, модницу, моргуху.
Одна лишь у царя была.

[21]Залетная такая птичка!

Всего в пропорции у ней:
Осанкой — пава; круглоличка,
Румянец — яблочка красней;
Стройна, дородна и красива,
Добра, спокойна, не спесива,
Гибка, проворна, молода.
Кто на нее хоть ненароком
Посмотрит молодецким оком,
Тот сразу влюбится — беда!