Энеида (илл. А. Базилевича)

[127]Ожесточившись без предела,
Все до надсады бились тут.
Упорство всеми овладело,
И каждый стал не в меру лют.
Лeгap, пестом хватив с разгона.
Дух выпустил из Эмфиона
И зубы стиснул сам навек.
Лутеций бил Илионея,
Циней — Арефа, тот — Цинея.
Кто резал, кто колол, кто сек.

[128]Слыл Ремул хвастуном в народе,^{167}

Троюродный был Турну сват
И, глуповатый по природе,
Всегда всё делал невпопад.
Он тешить стал свою натуру,
Троян корить, бесчестить сдуру,
Себя и Турна величать:
«Ага, проклятые поганцы,
Огарки Трои, оборванцы!
Пришел черед вам погибать!

[129]Мы вас отучим колобродить,

Морочить девок, вдов морить,
В чужих наделах верховодить,
Свои порядки заводить.
Давайте вашего повесу!
Я вмиг его отправлю к бесу
Как мух, расплющим вражью рать.
Мы дух ваш вытесним, троянцы!
Мы вас отучим, голодранцы,
Латинские потапцы жрать!»

[130]Иул Энеевич нагнулся,

Злость полыхнула из очей.
Как шкурка на огне, надулся
От бестолковых он речей.
Схватил булыжник, изловчился.
Глазок зажмурил, приложился
И камнем в лоб рутула — бух!
Хвастун умолк и повалился.
Иул сердечно взвеселился.
Взыграл в троянах бодрый дух.

[131]В виски и в зубы тулумбасы

Летели с каждой стороны.
Полезла требуха, колбасы,
Все пенились, как кабаны,
И, разъярившись через меру,
По-сербски величали веру.^{168}Всяк чем попало, тем крошил.
Поднялся писк, стенанья, охи,
Враг на врага скакал, как блохи,
Кусался, грыз, щипал, душил.

[132]Служили у троян два брата.

Был каждый с виду — Голиаф, —^{169}Широкоплечий и косматый,
Овец глотал, что твой удав!
Крещен был старший Битиасом
И с Кочубеевым Тарасом^{170}Сровнялся ростом бы, ей-ей!
Другой силач Пандаром звался
И, вялый, как верблюд, слонялся.
Хотя и был версты длинней.

[133]Подняв тяжелые дубины.

Вдвоем у городских ворот
Стояли братья – исполины
И защищали в крепость вход.
Они присели, притаились,
Троянцы ж отступать пустились,
Заманивая рутулян.
Стремглав рутульская пехота
Летит в раскрытые ворота —
Атаковать троянский стан.

[134]Но в город сунься лишь —куда там!

Тотчас в яичницу собьют.
Тут Битиас с Пандаром-братом
Рутулов кровь нещадно льют.
Рутулы с криком в город рвутся,
Как под серпом колосья — гнутся.
Жужжа, как над копной цепы,
Две исполинские дубины
Утюжат головы и спины
И всех молотят, как снопы.