Энергетическая медицина

Седьмой слой чакры несет в себе то, что человек узнал и воплотил в своих прошлых жизнях по вопросам, которые находятся в ведении данной чакры. Это знание или сила были заработаны. Энергия в этом слое часто отличается по цвету и плотности от других слоев чакры. Это очень напоминает свет, исходящий из глубокого источника, пробивающийся через каждый последующий слой. По мере наступления нашей зрелости слои становятся все более упорядоченными, а свет более доступным, рождающим в нас мудрость и покой. Когда свет у основании чакры блокирован, мы можем почувствовать себя отдаленными, отрезанными от более глубоких источников нашего Я, понимания того, кто мы и почему здесь находимся. Очищение и выравнивание семи слоев чакры постепенно устраняет это отчуждение от самого себя.

Работа с седьмым слоем чакры может иногда сбивать с толку, потому что информация, которую он несет в себе, порой кажется не имеющей ничего общего с моим пациентом. Однако я пришла к заключению, что в нем хранится энергия нереализованных возможностей личности, и что так задумано природой, чтобы эти потенциалы оставались в нем в дремлющем состоянии, пока не придет время для их реализации. Иногда я знаю, что прикасаюсь к тому великолепию, которым человек обладает, но еще не осознает. Но случается, что даже если у меня хороший контакт с человеком, я не могу добраться до его седьмого слоя: как будто высшая мудрость не считает нужным раскрывать человеку его возможности, хранящиеся в этом глубочайшем слое, — возможно, способности, развитые в других жизнях. Но когда седьмой слой раскрывается, мне кажется, будто мудрость души говорит: «Хорошо, пришло время узнать об этом". Одной женщине, которой исполнилось восемьдесят шесть лет, кто-то подарил на день рождения сеанс со мной. Работая с ней, я стала замечать, что улавливаю образы ее прошлой жизни. Я спросила ее: "Простите, вы верите в прошлые жизни?» С нотками раздражения в голосе она ответила: «Однозначно — нет!» Тогда я решила игнорировать то, что мне виделось, но информация продолжала идти. В конце концов я сказала: «Образы, которые не относятся к данному времени и данному месту, настойчиво заявляют о себе. Вы сказали, что не верите в прошлые жизни, поэтому мы можем отнестись к этому как к метафоре, но мне кажется, что я не смогу оценить ваш потенциал, пока не расскажу об этом».

Она согласилась, и я рассказала, что увидела мужчину лет 40, который жил в Англии. Настоящий джентльмен, невысоко роста и полноватый, он был прекрасным пианистом. Он был привязан к своей семье и к пианино, которое приносило ему огромную радость. У него было две дочери и жена, и они привыкли к такой жизни. Но этот джентльмен не желал обрекать их на обыкновенную, размеренную, лишенную романтики жизнь и рискнул отправиться с семьей в Новый Свет.

Единственным предметом мебели, который они пepeпpaвили через океан, было его пианино. Когда они прибыли в место, известное сегодня как Вирджиния, условия жизни там оказались совсем не такие, как они ожидали: они столкнулись с проблемами и страхом перед неизвестным, с индейцами и другими лишениями. Городок был окружен стеной. Поскольку мужчина был приземистым и полным и внешне не выглядел утонченным джентльменом, его хотели назначить караульным за пределами крепости. Он стал протестовать, заявляя, что он музыкант, и что его пианино еще не прибыло. Однако его подняли на смех, считая, что он врет и пытается увильнуть от работы — никто не оценил тогда его невероятно мужественного решения, приведшего его семью в Новый Свет. Он совершенно не годился для работы караульного и поэтому чувствовал себя совершенно несчастным. Дочерям жизнь в новых условиях была ненавистна, и обвиняя его во всех неудачах, они относились к нему довольно жестоко. К тому же девушки стыдились его неуклюжести и вскоре отдалились от него.

Ему не с кем было перекинуться словом, пока он стоял на страже, за исключением маленьких детей из индейских поселений, мимо которых он обычно проходил. Эти веселые мальчики и девочки стали светом его жизни. Его начальство, опасаясь проблем с индейцами, велело отгонять детей, но они его так радовали, что каждый раз, когда они прибегали, он позволял им оставаться.

Наконец, прибыл его рояль, который по ошибке был сначала доставлен в другой порт и на несколько лет застрял там. Когда его привезли, мужчина уже изрядно постарел. Его дочери вышли замуж, и он жил один. Никто не воспринимал его серьезно как пианиста, и он после многолетнего перерыва даже не осмелился сесть за инструмент.

Затем я увидела, что он умер, не догадываясь о том, какой вклад он внес в жизнь своего сообщества. Он многое сделал для того, чтобы завоевать доверие индейцев: они спокойнее стали относиться к белым поселенцам, видя, как их дети привязались к этому старику. В действительности он проявил смелость и твердость, игнорируя требование своих боссов отгонять детей от поселения, — так же как и свое время он нашел в себе мужество отправиться в Новый Свет.