Энергия страха, или Голова желтого кота

— Раньше здесь держали наркодилеров, гонцов… Срочно перевели в другое место. Шесть камер, все шесть заполнены, до сих пор везут…

В дверь постучали. Пащик приоткрыл.

— На прогулку их выводить, товарищ капитан?

— Выводите, — кивнул Пащик. — Двадцать минут! А этого я сам доставлю!

Сел за стол, ткнул пальцем вверх.

— Пока Он сидит, тебе дорога в театр закрыта. Скажи спасибо, если жив останешься. Теперь ты понял, куда попал? Одну ночь пробудешь — еще лучше поймешь. Здесь выживет тот, кто в стороне. Не говори ни одному человеку ни одного слова. С кем бы что бы ни произошло — не вмешивайся. Турку ли, русскому от твоей помощи проку не будет. Турок не рассказывал, почему он арестован?

— Говорил, что оклеветали.

— Брешет! Он специально прибывший террорист! В его машине обнаружено оружие.

Капитан опять поднял палец вверх:

— Он! Он турков называет братьями. Мы их принимаем как братьев, все для них делаем. А что они? Сначала едят из нашей миски, а потом в эту же миску гадят — разве не так получается? Сейчас ты выйдешь на прогулку. Потом — в камеру. Скоро приведут одного русского — не вздумай к нему близко подходить. Пусть с него хоть кожу сдирают, тебе до этого не должно быть никакого дела. От старика в шляпе держись подальше. Один из организаторов покушения — его младший брат. Переберись в другой угол, ночью ложись лицом к стене. Пусть мир рушится, земля рядом с тобой проваливается — не обращай внимания.

— Понял.

Абдуллу вывели в узкий внутренний двор, огражденный бетонными заборами. Как бетонный пенал. Сверху — два ряда колючей проволоки. По краям — сторожевые будки. Солдаты с автоматами глаз не спускают с заключенных, вышагивающих вдоль забора парами, рядами. Абдулла встал в последнем ряду, ему пары не было.

Как утопающий хватается за соломинку, так и Абдулла сейчас надеялся на капитана Пащика. Почему Пащика? Может, он Пащиков? Абдулла не спросил, испугавшись, что тот обидится, расценит его вопрос как высокомерную, пренебрежительную забывчивость. Да, надо вести себя только так, как говорит Пащик. Пусть мир вокруг рушится — он его не спасет, даже если сильно захочет. Надо самому спасаться. Если артист сыграл роль Назара Чагатаева — это не значит, что он и в жизни должен быть таким. У Абдуллы нет той силы духа, несокрушимой веры и отваги, какими обладал Назар Чагатаев. А раз нет, так и нужно сказать — нет! Назар Чагатаев никогда не послушал бы советов капитана, а если бы и захотел… ему б не позволил писатель Андрей Платонов. Назар Чагатаев — зависимый от воли писателя выдуманный герой. Абдулла — живой человек. Его преимущество в том, что он чувствует и понимает реальную опасность. Абдулла знал, что он слаб, не боец. Да и что значит — быть бойцом? С кем и с чем воевать?

Когда их завели в камеру, Абдулла, опережая других, занял дальний угол, лег, повернувшись лицом к стене, сжался, опасаясь, что кто-нибудь заявит свои права: мол, его место… Но никто и слова не сказал. На воле солнце зашло за забор, в камере быстро темнело. Абдулла расслабился, ощущая приятную усталость. Чаю напился, колбасы с хлебом наелся, даже к жуткому смраду камеры стал привыкать. И скоро уснет. Глаза уже слипаются. И это лучше всего, сон нужен сейчас.

В камере тишина. Ни разговоров, ни шевеления. Каждый остался наедине со своими печалями, со своими мыслями.

Сельби сейчас, наверно, мечется, ищет его. Звонит всем знакомым, в театр, наверняка зайдет к Джемал. Тагану как руководителю театра сообщили об аресте Абдуллы или нет?

С грохотом открылась дверь. Послышалась возня. Абудлла повернулся. Человек стоял, прижимаясь спиной к стене. Затем начал сползать и сел, вытянув ноги. Голова упала на грудь, рыжие волосы рассыпались, закрывая лицо. Если б какой-нибудь артист сыграл так на сцене, Абдулла заболел бы профессиональной завистью. Пащик сказал: «Приведут одного русского — не вздумай к нему близко подходить». Похоже, он и есть, видно, что пытали. Никто не подозвал его к себе, человек в шляпе тоже не издал ни звука.

— Сволочи! — прохрипел русский. — Дилетанты! Старых работников выгнали, набрали молокососов, дураков. Кто их набирал — такой же дурак. Я работал с Шамурадом Мухаммедовым. Но когда работал?! Скоро два года, как уволился из КНБ, уехал в Россию…

В камере стало так тихо, как никогда не было.

Шамурад Мухаммедов — некогда младший соратник Великого Яшули, прямой начальник КНБ, МВД и министерства обороны, был уволен со всех постов и недавно объявлен организатором покушения на Президента. Так вот он кто, этот русский!

— У меня в России дом, работа, я гражданин Российской Федерации, — говорил между тем русский, подняв голову, обращаясь ко всем. Абдулле стало не по себе, даже неловко. Ну не делается так — сразу ко всем обращаться, не на трибуне же — в камере. Зачем?