Энио. Пустыня (СИ)

Шаг. Второй. Третий. Четвёртый. Пятый. Меня резки порывом ветра впечатывает в стену, выбивая весь дух. Маг смотрит на меня равнодушным взглядом, а я вешу в десяти сантиметрах над землёй, удерживаемый бесконечным порывом ветра, заглушающим и поглощающим все звуки вокруг. Однако через этот безумный рёв, я смог услышать, как несколько человек бегут в комнату. Волшебник щёлкает пальцами и меня отрывает от стены, отбрасывая за диван, в тень помещения. Внутрь забегают несколько охранников. «И чего вы припёрлись? Дела у меня, вот и пошумел чуть-чуть. А ну свалили живо!» — сказал маг и, когда стража скрылась в коридоре, вновь обернулся в мою сторону.

— Ну, убить меня пришёл? — Спросил он, зевая.

— Нет, зачем? — Искренне удивился я. — Просто, э-э, интересно было посмотреть на мага и чувство было такое, будто я должен с вами встретится, посмотреть на вас.

— Хах, будь на моём месте кто-либо другой, то ты бы был уже мёртв, однако тут именно я. Мне нравится эта причина. Забавно, крайне забавно. Ну? Чего ты стоишь там? Иди сюда, выпьем. Я вот недавно сына потерял, помянем. — Пригласил он меня, полностью выбив всю землю из под моих ног.

Я сел рядом с ним и с благодарным кивком принял вручённый мне стакан с выпивкой. Сделав глоток, схватился за горло от неожиданной крепости напитка. Маг засмеялся и, протянув руку, произнёс: «В107. Это моё имя если что, бред, не так ли?». Я согласился с ним и мы молча продолжили пить.

— Вот смотри. Вокруг ходит целая толпа мертвецов, которые будут бесцельно так бродить ещё лет по пятьдесят, не осознавая, что уже померли, разве же не чудно? — Спросил он меня, когда мы осушили уже более половины бутылки.

— Да жизнь вообще чёртова шутка. Очень забавная, только юмор это чёрный. Люди убивают друг друга, причиняют боль, лгут, предают и ненавидят. О как мы любим всё ненавидеть, буквально за всё: пол, расу, цвет кожи, сексуальную ориентацию, политику, да дай нам волю и они будут тебя ненавидеть за то, что ты не той бумагой жопу подтираешь. Разве жизнь не прекрасна? Мне кажется жизнь замечательна, ха-ха!

— Пф-ф, не знаю. А знаешь, вы ведь все всё равно живёте и вы настоящие…

— В каком это смысле?

— Знаешь, как стать магом?

— Нет, понятия не имею, если честно.

— Тебе в грудь засовывают заряд целистида и ты изменяешься, приобретая способности. Да вот только цена огромна. Знаешь что… вот смотри, — он закатал рукав и сделал надрез на коже, после чего оторвал от себя несколько сантиметров плоти.

— Т-ты… — я не мог поверить своим глазам.

— Да, все маги куклы, — произнёс он, всё ещё показывая мне кусок металла, выглядывающий из под кожи. — Целистид превращает нас в них, так же и они когда-то стали роботами. А знаешь что ещё хуже? — Он нервно хихикнул. — Что бы использовать заклинания, способности, надо доставать этот самый целистид. И единственный возможный способ его добыть — это тела кукол, потому что именно он заменяет им сердца. Вот так, за каждое заклинание, ты платишь чужой жизнью. А зачем? Для чего мы все сражаемся друг с другом, убиваем? Хер его знает.

— Действительно, но даже не смотря на твои слова, ты ведь не перестанешь колдовать, становится сильнее и стремится к вершине?

— Нет, как и ты. Никто не остановится. Сила и «вес», как наркотики, которые к тому же мгновенно достигают мозга и навечно подсаживают тебя на себя. — Он закрыл глаза и на какое-то время умолк, думая о чём-то. — Знаешь, а ведь информация про то, как появляются маги — секрет. И тебе и мне пиздец, если проболтаешься, так что держи язык за зубами.

— Само собой, — откинулся я на спинку стула, борясь с головокружением и усталостью.

— Эй, Эррол, а ты не боишься, что из пустоты в диалоге вырвутся демоны и захватят наши тела? Наверно именно поэтому люди боятся тишины в разговоре.

— Вероятно… вполне вероятно. — Задумавшись, произнёс я, в прочем, не совсем понимая и уважая, такие вот бессмысленные, псевдофилософские размышления.

— Знаешь, а ведь я очень дерьмовый отец. Был. Всем говорю, что скорблю по сыну и оттого бухаю, да вот только, кажется мне похер, наверно, я жалею только себя и только по себе скорблю. Дерьмо я, а не человек, да я даже не человек, а кукла.

— И что?

— Да ничего, убивает меня это. Не беси, аксолотль, — нервно выпалил он.

— Слушай, если что-то не нравится — измени. Зачем усложнять и ныть лишний раз? Так конечно легко и приятно, да вот только смысл? Строй свой мир сам, а если не построишь, так хоть у тебя будет чувство, что ты сделал всё что смог, а оно самое приятное в этом поганом мире.

— Да вы, мистерь, философ, я так погляжу? — Улыбнулся он, смотря на меня сквозь пустую бутылку.

— А то. В наше время, стоит тебе подумать о происходящем вокруг и ты уже философ. И все философы. Да все дерьмо. И всё дерьмо. Хочу спать, — зевнул я и думая о том, как же мне выбраться отсюда, да заснуть.

— Ложись тут, можешь вообще переехать сюда, пока я в этом захолустье. Все вопросы я решу, всё равно одному скучно. Будем вместе спиваться. — Предложил он, зная, что я уйду из города, стоит ему уехать, а пока ночую в трактире.

— И на сколько ты тут?