Енисей, отпусти!

Все эти рассуждения я слышал сотни раз и сотни раз зарекался не воевать с ними в мирной обстановке. Но сейчас в связи с инновационными устремлениями Тони в школу я молчать не мог.

– Не могу не внести ясность: общечеловеческие или, по-другому, либеральные ценности – это когда любую личность стараются понять до такой степени, что общество равняют на извращенца, а не на героя. Это к слову… А к делу: я не понял, почему фильм – мракобесие. Вот уж чего-чего там нет, так это мрака и тем более беса. Только свет и Бог. Поскольку, как я понял, ответа не предвидится…

– Простите!.. – выдвинулась вперед Тоня, нешуточно сверкнув шамаханскими очами.

– Не прощу тебе твоей измены, да и слов жестоких не прощу… – вспоминая Эдину школу, парировал я с улыбкой, – и постараюсь не отдаляться от темы. Мне кажется, что пресловутые люди, которые любят-про-себя, вовсе не такие мирные, как описала наша Тоня. И несмотря на мирный Тонин тон, я чувствую в нем лед. Простите, хе-хе, за каламбур, что рушит лед, как ледобур. Так вот эти любители просебятины, несмотря на все правильные слова, моментально встают на дыбы, едва услышат о традиционных ценностях русского мира, не менее монументальных, кстати, чем академическая наука.

– Минуточку! – попыталась снова вклиниться Тоня.

– Обошел селезень уточку! Это раз. Второе. Тонечка, не сердитесь, пожалуйста… – попытался зализать я прогрессирующее эдуардство более даже перед Костей, хотя и не потому, что он «хорошо дерется», – как раз насчет подмен. Мне кажется, что мы с вами все время говорим о разных вещах. Какую область ни возьмем – одни и те же слова мы наполняем разным смыслом. Видимо, слов меньше, чем смыслов. Поэтому споры бессмысленны. Но почему же вы решили, что под любовью к Родине мы понимаем разговоры о ней, а не дела? Да. Люди, которые много делают для этой земли, они показывают зубы… Видите, Тоня, как я поддерживаю собачью тему! Но они показывают зубы, только в одном случае – когда им… наступают на лапы. А про любовь… По-моему, все это болтовня. И внедряя кошачье-мышачий строй – кошки-мышки с самим собой. Любовь или есть, или нет. Любишь – принимаешь со всеми болезнями. Потому что сам как одна большая и отдавленная лапа. А стыдливую засекреченную любовь я не понимаю. Это знаете, как парень, который все ходит кругами вокруг девушки… Мол, зубы вставишь – женюсь. А потом, продолжая зубоносную тему, – остается с носом. Обкраденный и обделенный. Самим же собой причем.

Тоня использовала мою речь для подготовки атаки:

– Сейчас с традиционными ценностями очень много спекуляций, так же как и с любовью. Вот все-таки хотелось бы поконкретней узнать, что же это за такие ценности. И почему мы с ними носимся и все время о них спотыкаемся.

Я откашлялся, словно обозначая, что шуточки кончились, и сказал:

– Ну, во-первых, спотыкаются те, кто не смотрят под… лапы, то есть на землю, а во-вторых, мы не на лекции, да и не мне объяснять взрослым людям, что такое традиция и в чем ее ценность. Лично для меня ценности, о которых идет речь, заключаются в том, что они вдохновляют на подвижничество людей, на которых бы мне хотелось походить. А так… Существуют фундаментальные законы физики, по которым живет все сущее на этой планете. Один из них до скучности прост. Его понимает не только Генриетта Ароновна Веркин Клифт и понимала ваша замечательная бабушка, но и любой парень деревенский, у которого трояк по физике и который плевал на все вызовации. Это правило простое: чем глубже корни, тем крепче дерево… Собственно говоря, патриотизм – это всего лишь верность себе…

– Вы знаете, если бы так все просто было, то деревья б никогда не падали, – невозмутимо сказала Тоня. – И, Сергей Иваныч, – все очень красиво, но к реальному делу-то какое отношение имеет? Все только и говорят о патриотизме, вместо того чтобы строить заводы.

– Да ладно?! – живо удивился я. – Первый раз слышу, что кто-то в министерстве образования говорит о патриотизме. Разве только в футбольном плане. И не понял, какие заводы? Никто не будет строить заводы. Такой цели нет. Есть совсем другие цели, и они определяются совсем другими людьми, называемыми мировой финансовой элитой. И всех удивляет: по какому такому собачьему, волчьему или лисьему закону страны могут разрушаться изнутри и одновременно усиливаться снаружи? И почему, когда надоедает какая-нибудь зарвавшаяся держава, временное усиление той или иной страны вполне допускается? И что, кто-то из финансовых лис вполне может перекатить… колобок своего центра в другое государство, особенно когда в нем все для этого подготовлено. Да так, чтобы новые хозяева ощущали себя дома, так как скулить и тявкать здесь уже будут на их наречье…

– А, ну теория заговоров… – констатировала Тоня тем же энциклопедическим тоном, что и «архаичные уклады» и «мученики за веру».