Енисей - река сибирская

— Раньше находились люди, — продолжал Николай Иванович, — которые безустали твердили, что величайшим несчастьем Сибири является неудачное направление ее рек. "Природа обидела Сибирь, — сокрушались они. — Куда текут сибирские реки? В недоступный Ледовитый океан. Вот если бы они впадали в какие-нибудь южные моря, было бы совсем другое дело". По-моему, эти люди ошибались. Да ведь это прекрасно, великолепно, что и Обь, и Енисей, и Лена стремятся именно на север. Мы освоили "недоступный" Ледовитый океан, и сибирские реки помогли нам в этом. Они были готовыми водными дорогами, связавшими Северный морской путь и Транссибирскую железнодорожную магистраль. На их берегах мы строили заполярные города. Мы не собирали бы урожай огурцов в Игарке, если бы воды Енисея не смягчали климат этих суровых мест. Огромные запасы тепла, которые забирают с юга Обь и Енисей, согревают не только их берега, но даже океанское побережье. Сибирские реки несут на своих волнах жизнь далеким северным окраинам, — заключил мой собеседник, — это могучие теплопроводы Заполярья!

ГЛАВА XIV. У ВОРОТ ОКЕАНА

Мамонт в Гольчиже. — Школа на краю света. — Кто жил на мысе Крестовском? — Белуха. — Летнее платье и зимняя шуба полярной лисицы. — Гавань Диксона. — Закон полярного гостеприимства. — Могила Тессема. — К гостях у синоптиков. — О путешественникам и купце. — Историческая тетрадь" — Немецкий линкор и советский артиллерист. — Домой!

Гольчиха есть на всех картах.

Она обозначена солидным кружком.

Но не подумайте, что это село или хотя бы большой поселок. Ничего подобного. Несколько домов на пустынном берегу — вот что такое Гольчиха.

Раньше говорили так:

— Гольчиха? А, это там, где мамонта нашли…

Такое чрезвычайное происшествие, действительно, случилось в 1912 году. Нашли мамонта собаки. Рыская в поисках пищи, они наткнулись в размытом половодьем береговом обрыве на тушу огромного зверя. Не на скелет, а именно на тушу.

Пока слухи о находке дошли до столицы, от мамонта остались только кости: все псы Гольчихи и окрестных станков целую зиму вдоволь питались мясом чудовища, умершего много тысяч лет назад. Они лишили Фритьофа Нансена приятной возможности угоститься бифштексом из мамонтового мяса, о чем он и пишет в своих воспоминаниях не без некоторого сожаления. Ему не удалось, впрочем, увидеть и скелет ископаемого: специальная экспедиция уже увезла кости с берегов Енисея.

Каким образом мамонт оказался в вечной мерзлоте, остается загадкой. Нансен полагал, что дело происходило так. Мамонт околел около реки осенью или зимой. От теплоты распростертого огромного тела умирающего животного растаял и осел верхний слой почвы. Потом ударили морозы. Весной, в половодье, труп замело илом и песком. Вода в это время была слишком холодной, чтобы туша оттаяла. Так ее заносило, и намораживало до тех пор, пока она не оказалась прикрытой слоем вечной мерзлоты. Некоторые ученые полагают, что мамонты могли погибнуть в плывуне — полужидком месиве, образовавшемся при сползании с крутых склонов верхнего, оттаявшего слоя вечной мерзлоты. Потом плывун замерз, и трупы животных пролежали в этом холодильнике тысячелетия.

В Гольчихе уже не помнят о мамонте. О домиках, стоящих у выхода в залив, говорят:

— Гольчиха? А, это там, где школа…

Здешняя школа-семилетка известна на всю приенисейскую тундру. Тут учатся дети кочевников. Тех самых кочевников, среди которых человек, умеющий ставить свою подпись, считался великим грамотеем. Детвора собирается отовсюду, из самых дальних углов: из Хатанги, от становищ под хребтом Бырранга, с побережья океана. Конечно, после уроков дети не могут итти домой: их родители живут где-то в тундре, иногда за сотни километров. Домом стал интернат, построенный рядом со школой.

Жаль, что мы попали в Гольчиху еще до начала учебного года и мне так и не удалось познакомиться со школьниками, которые никогда в жизни не видели настоящего дерева, обыкновенного велосипеда, многоэтажного дома, но которые зато отлично умеют управляться с собачьей или оленьей упряжкой, умеют настораживать ловушку на песца и находить дорогу по каким-то почти неуловимым приметам.

О ребятах мне рассказала их учительница. Она говорила о том, что делается в школе в темную пору долгой полярной ночи. Она вспоминала, как в Гольчихе встречали Новый год, — и мне живо представилась такая картина.

…Сумрачная полутьма. С трудом можно различить бревенчатые дома, занесенные плотным, скрипучим снегом. В некоторых окнах желтоватый свет чуть теплится, но в двух он горит ярко, радостно. Огни искрятся в намерзшем на стекле слое льда. Там, внутри дома, идет веселье горой, доносится приглушенный топот ног и неясный гул голосов.