Энхиридион. Краткое руководство к нравственной жизни

Итак, душа, получая движение от самой себя, приводит в движение также и тела. Ведь если бы она приводила в движение тела, сама получая движение от чего-то внешнего, то тело, собственно, приводилось бы в движение тем, что приводит в движение душу. Итак, она сама является самодвижущейся субстанцией, она ниже неподвижной природы и получает благо соразмерно своему в нем участию. Она движется по направлению к благу, но движется при этом сама по себе и не получает движения от другого.[58] Она желает блага и стремится к нему. Душам свойственны следующие движения: желание, побуждение, стремление, выбор. Но первые из числа душ, поскольку произведены непосредственно самим благом, даже если в чем-то уступают ему оттого что сами не являются самостоятельными благами, тем не менее стремятся к благу. Однако они, как сородственные благу, по своей природе неотступно тянутся к нему и имеют направленный единственно на него выбор и при этом не отклоняются к худшему. И если взвешенный выбор является выбором чего-то одного лучшего вместо другого худшего, то у этих душ, пожалуй, отсутствует взвешенное желание, если только не назвать этот выбор взвешенным выбором, поскольку он выбирает первые блага. Души людей, прикованные и к тому, что вверху и к тому, что внизу, склонны по этой причине обращать себя и к тому, и к этому. Всякий раз полностью склоняясь к тому, что вверху, они получают простые и непротиворечивые стремления и выбор. Но всякий раз, когда душа не в силах стремиться ввысь из-за своего стремления вниз, которое по природе присуще душе для одушевления и придания движения телам неодушевленным и движимым другими извне, чтобы привести в природный порядок то, что от природы получает движение с чужой помощью для того, чтобы тела участвовали во благе, — ибо душа своим движением приводит в движение то, что может двигаться только с помощью других, — тогда душа, сосуществуя и отдавая себя рождающимся, гибнущим и несущимся к утрате своего блага, уже не имеет более своего свободного выбора. Она непрерывно несется к чему-то желанному и благому, либо действительно являющемуся таковым, либо, из-за присущего ему некоторого наслаждения, ложному и прельщающему благу. Ведь поскольку с истинным благом соединено истинное наслаждение, то душа, где только почувствует тень наслаждения, не разбирая, истинное оно и родственное ли истинному благу или ложное и лишь тень, похожая на благо только своим названием, бежит к нему как ко благу, не замечая, что оно содержит в себе множество огорчений; и во всяком случае на первом месте в нем стоит огорчение. Не получает удовольствия едящий, не получив прежде огорчения от голода, и не наслаждается пьющий, не испытав жажды. Во всех случаях с наслаждением сопряжено огорчение. И если ты остановишь наслаждающегося питьем, когда он пьет, то увидишь еще присутствующую в нем жажду. До тех пор существует наслаждение, покуда ему сопутствует огорчение. Ибо когда прекращается голод, жажда, холод или что-то подобное, то вещи им противоположные уже не кажутся приятными, но вызывают пресыщение. По большей части огорчение сопутствует тем людям, которые превосходят меру в наслаждении.

Из-за выбора приятного блага мы впадаем в ошибки, в то время как благодаря выбору истинного блага приходит успех. Нашим выбором, нашим взвешенным решением мы обретаем благо или ему противоположное. Ведь всякий раз, когда наш выбор свободен и чист, свойственен разумной душе, благодаря которой мы обретаем нашу сущность, тогда он стремится к вещам действительно и воистину достойным выбора. Поэтому собственное благо души называется Добродетелью, словно ее по справедливости надлежит избрать; оно возникает благодаря подлинному выбору. Всякий раз, когда наша душа тянется к лишенным здравого смысла желаниям и считает своим то, что принадлежит им, она обретает ложный выбор. Стало быть, и это находится в нашей власти — наш выбор и обоснованное желание. Ибо предположение, стремление, желание и уклонение сводятся к нашему выбору и обоснованному желанию. Все они являются внутренними движениями нашей души, а не стимулами извне. По этой причине душа господствует над ними. Поэтому Бог, законы и благоразумные люди разграничивают успехи и неудачи, глядя на выбор и обоснованное желание, а вовсе не на сами действия, поскольку последние не в нашей власти и обретают свой образ благодаря выбору и обоснованной воле. Ведь и непреднамеренное убийство получает прощение как совершенное не по выбору и не по нашему своевольному желанию, а тот, кто совершил оправданное и справедливое убийство, даже удостаивается похвал. Таким образом, не сами действия несут в себе добро или зло, но получают свой образ от нашего выбора и находящейся в нашей власти воли.