Энни с острова принца Эдуарда

– Когда я была молодой, – начала тетушка Джеймсина, – математика отнюдь не входила в число наук, которые необходимо знать леди! Но все изменилось, и уж не знаю, к лучшему ли… А готовить вы умеете, Фил?

– Кроме имбирных пряников ничего в жизни не готовила! – призналась та. – Да и те у меня получались какими-то странными: плоскими посередине и вздутыми по краям… В общем, я с этим потерпела полное фиаско. Но, тетя Джимси, если я справлюсь с математическими формулами и даже получу эту дурацкую стипендию, то осилю и науку кулинарию. Когда-нибудь!

– Возможно, – неопределенно молвила тетушка Джеймсина. – Я же не против высшего образования для женщин! Между прочим, моя дочь – магистр искусств! И готовить она умеет. Но ВНАЧАЛЕ она освоила искусство приготовления пищи, а уж потом профессор в колледже обучил ее математике!

В середине марта пришло письмо от тети Пэтти Споффорд, в котором сообщалось, что они с мисс Марией решили провести за границей еще один год.

«Так что можете безраздельно владеть Пэтти-Плейс и в следующем году, – писала мисс Споффорд. – А мы с Марией намереваемся объехать весь Египет. Надо же мне увидеть Сфинкса прежде, чем я отдам концы!»

– Представляешь этих двух дам в Египте! Как пить дать, они будут смотреть на Сфинкса и… вязать! – хихикнула Присцилла.

– Как здорово, что и следующую зиму мы проведем в Пэтти-Плейс! – заметила Стелла. – Я так боялась, что они вернутся! И тогда пришел бы конец нашему терему-теремку, а мы бы все вновь разлетелись по комнатушкам.

– Ну, с меня хватит зубрежки! – воскликнула Фил, захлопывая учебник. – Думаю, когда мне стукнет восемьдесят, я все еще буду с радостью вспоминать прогулку в парк, которую собираюсь сейчас предпринять!

– Что все это значит, Фил? – спросила Энни.

– Пойдемте со мной, дорогая, и не пожалеете!

Заинтригованная Энни согласилась, и они побежали в парк насладиться чудесами таинственного мартовского вечера.

Таким тихим и прозрачным он был; казалось, его, словно белоснежной горностаевой мантией, окутывала тишина. И эта тишина ЗВУЧАЛА и отдавалась в сердцах двух девушек серебряными звуками, которые обычно не воспринимаются органами слуха, но только восторженной душой… Девушки медленно шли по длинной аллее в сосновой роще, которая будто уводила их в самое сердце багрового, тающего в небе заката начала весны.

– Если б я обладала писательским даром, то вернулась бы домой и написала целую поэму, посвятив ее этой благословенной минуте! – воскликнула Фил, останавливаясь на открытом месте и любуясь световыми розовыми пятнами, которые легли на верхушки зеленых елей. – Все здесь так совершенно – и эта великая, белая тишина, и те темные деревья, которые будто бы вечно погружены в думы…

– Леса были первыми храмами, в которых люди молились, – заметила Энни тихо. – Здесь нас всегда охватывает трепет, и мы находим душевный покой. На земле нет иного такого места, где я сильнее ощущала бы Его присутствие! Вот что для меня эти сосны!»

– Энни, я – счастливейшая девушка в целом мире! – вдруг произнесла Фил.

– Итак, мистер Блейк в конце концов «раскололся» и попросил вас стать его женой? – спокойно спросила Энни.

– Да. И, представляете, я… чихнула целых три раза, когда он делал мне предложение! Какой ужас! Но я дала свое согласие почти сразу же, стоило лишь ему произнести последнюю фразу… Я страшно боялась, что он может передумать! Я безумно счастлива! Никак не верится, что Джонасу я не безразлична. Я ведь такая легкомысленная особа!

– Фил, вы на себя наговариваете, – серьезно сказала Энни. – Все ваше легкомыслие – напускное; под ним, как нам известно, вы прячете тонкую, нежную, преданную женскую душу. Скажите мне, зачем вы это делаете?

– Ничего не могу с собой поделать, королева Энни! Но вы правы – в глубине души я очень серьезная! И все мое легкомыслие – лишь средство самозащиты, которое я не могу не использовать. Как говорит мистер Пойзер, мне надо бы заново родиться, чтобы стать другой. Но Джонас открыл для себя мое «я» и любит меня такой, какая я есть, со всем моим «легкомыслием» и прочими недостатками. И я его люблю. Никогда в жизни я не была удивлена больше, когда вдруг осознала, что люблю его! Влюбиться в некрасивого мужчину! Итак, я ограничилась лишь одним поклонником, которого зовут Джонас! Но, вообще-то, можно называть его просто Джо. Это звучит лучше. А вот Алонсо никак не переиначишь!..

– Да, кстати, а как же они, ваши Алек с Алонсо?

– О, я так прямо и заявила им на рождественских каникулах, что не собираюсь выходить замуж ни за кого из них! Теперь мне и мысль о том, что я никак не могла решить эту дилемму, кажется смешной. Но они… так расстроились! И я дала волю слезам: мне стало их обоих очень жалко! Но на земле есть только один мужчина, за которого я готова выйти замуж. Однажды я приняла это решение, – и, между прочим, мне это не составило особого труда! В правильности этого решения я ничуть не сомневаюсь, и, заметьте, – я все решила без посторонней помощи!

– И вы намерены быть такой решительной всегда?