Енот и Пума

— Да, — отозвался Енот откуда-то из сосновых ветвей, — я подлый интриган. Но, Пумочка! Я талантливый подлый интриган! Все знают, что испанский корабль, на котором я месяц просидел в качестве любимой игрушки боцмана, затонул у самого берега, а команда перерезала друг дружку за час до этого. Да, это устроил я, не скрою. Я даже горжусь этим. Они держали меня в неволе. В плену. Не надо было меня мучить, и все было бы замечательно. А так спаслись только я и летучая мышь, приплывшая с кораблем из Европы. Кстати, за время, проведенное в плену, я узнал, что всякая нечисть боится серебра. Не любит серебряных предметов. Суеверные матросы (да покоятся они с миром) очень любили об этом болтать. Вот я и решил любезно попросить тебя помочь Дрозду…

— А нор-рмально ты не мог попр-росить, без этих штучек? — возмутилась Пума.

— В тот момент, когда бы я тебя «нормально попросил», Унгао напал бы на тебя, – сказал Енот, — он может подслушивать разговоры. Он все-таки серьезный дух, хоть и глупый. Унгао сразу бросился бы на нас, а так он даже никого не видел, потому что мы висели вверх ногами. Я сделал все как надо, и ты сделала все как надо, тем более что Черный Дрозд хотел соорудить эти украшения для тебя.

— Ладно, — сказал Дрозд, — я пошел работать. Время дорого. Пум-Пум, скажи своим домашним, пусть дня три-четыре держатся подальше от этого места. Ну, ты понимаешь…

За грибами, например, пока сюда не надо ходить. Здесь будет опасно появляться.

— А, Пума! — сказала Мама, — ты с Енотом. Как хорошо! Для тебя, Енот, бутерброды и кофе. Вы что, поссорились?

— Нет, — сказал Енот, — просто устали. Сейчас мы с Пумой помоем лапы и придем ужинать.

Ночь была свежа. Пума поливала Еноту во дворе из кувшина.

— Послушай, — сказала она, — если ты читаешь мысли, почему ты все-таки не самый мудрый в мир-ре?

Я могу прочитать почти все мысли на четырех известных мне языках. Но не все прочитанное я могу понять…

На следующий вечер появился Черный Дрозд и подарил Пуме браслет для ношения выше локтя и шейное украшение на шнурке. Дрозд надел их на Пуму, попросил не снимать и ушел.

Через три дня буря вырвала с корнем деревья в окрестностях Трех Камней, несколько молний ударили в рощу и спалили вокруг траву.

«Как это сложно, — думала Пума, — чтобы раскрасить цветными узорами несколько деревяшек, столько дров надо было наломать».

Мудрая птица

Таинственные ночные шорохи, ничего не видно, полная темнота, черная летняя ночь. Но на кухне горит свет, можно сидеть за столом и разговаривать о чем угодно, пока не станут слипаться глаза.

В открытое окно влетел кто-то шумный, мягкий, принялся стучать в стену, в потолок, шарахаться в разные стороны, биться в дверь, потом он сел на ножку папиного стула и с угрожающим гудением полез вверх… Енот взмахнул стаканом и, перевернув кверху дном, поставил на скатерть. Все бросились смотреть, кого он поймал. Толстая ночная бабочка ходила внутри стакана. У нее были мохнатые крылья и пушистое шелковое тело, усы как два птичьих пера. Временами она начинала пыхтеть и падать на спину. Бабочка была восхитительна и придурковата. За ужином все теперь были заняты научными беседами и разглядыванием мотылька. Енот скромно гордился своей ловкостью и тем, что удержался и не съел чудесное существо.

Вечером всегда происходит что-то необыкновенное.

— Где они видели таких индейцев? — шумел Папа, залезая на табурет, чтобы снова взять книгу про индейцев, которую он читал целый день, а потом забросил на шкаф.

— Смотрите, что я нашел! — он снял со шкафа пыльное сооружение из жести, — это моя водяная мельница, — сказал Папа и, спускаясь вниз, поцеловал Маму.

— Водяная мельница — не я, — пояснила Мама Еноту и Пуме, — а вот эта железяка.

Чтобы завладеть ею, мне пришлось выйти за этого человека замуж, — и она ткнула Папу локтем в бок.

Когда счистили пыль и налили в верхнюю воронку воду, посередине забил фонтан, от него по желобу побежала струя, полилась на красное водяное колесо, колесо завертелось, пруд внизу наполнился, по пруду поплыл деревянный лебедь и перевернулся.

— Ловит головастиков, — объяснил умный папа, заваривая чай.